Омар Хайям

Омар Хайям Гиясаддин Абу-ль-Фатх ибн Ибрахим — персидский и таджикский поэт, математик, философ, астроном, астролог и кулинар. Всемирно известные философские четверостишия — рубаи проникнуты гедоническими мотивами, пафосом свободы личности, антиклерикальным вольнодумством. В математических трудах дал изложение решения уравнений до 3-й степени включительно. Знак зодиака — Телец.

Омар Хайям родился 18 мая 1048 года в Нишапуре. Большую часть жизни провёл в Балхе, Самарканде, Исфахане и других городах Средней Азии и Ирана. В философии был последователем Аристотеля и Ибн Сины.

Математические сочинения Омара Хайяма, дошедшие до наших дней, характеризуют его как выдающегося учёного. В трактате «О доказательствах задач алгебры и алмукабалы» он дал в геометрической форме систематическое изложение решения уравнений до третьей степени включительно.

Трактат «Комментарии к трудным постулатам книги Евклида» содержит оригинальную теорию параллельных.

В трактате «Об искусстве определения количества золота и серебра в состоящем из них теле» рассмотрена известная классическая задача, решенная Архимедом.

Всемирную известность принёс Хайяму как поэту цикл четверостиший («Рубаийат»). Наукой ещё не решен вопрос, какие из приписываемых Омару четверостиший доподлинно принадлежат ему. Более или менее твёрдо можно признать атрибуцию 66 рубай, содержащихся в наиболее древних списках.

Разительно выделяясь из общего русла развития персидской лирики, поэзия автора лишена вычурности образов, красивости; она функционально связана с кругом мотивов его философии, который четко ограничен: трава, произрастающая из праха умерших, символизирует мысль о вечном круговороте материи; гончар, гончарная мастерская и кувшины — взаимоотношения между творцом, миром и индивидом; культ вина, прославление вольнодумца-гуляки и отрицание загробной жизни позволяют поэту резко полемизировать с официальными религиозными догмами. Стиль Омара предельно ёмкий, лаконичный, изобразительные средства просты, стих чеканный, ритм гибкий. Основные идеи — страстное бичевание ханжества и лицемерия, призыв к свободе личности.

В средне-вековой персидской и таджикской поэзии Хайям — единственный поэт, в стихах которого лирический герой в значительной мере выступает как автономная личность. Поэт поднялся до отчуждения лирического героя от царя и бога; герой этот, бунтарь и богоборец, противник насилия, подвергает сомнению религиозную догму о божественно-разумном устройстве мира.

Персидская поэзия неотделима от имени Омара Хайяма. В его четверостишьях — рубаи звучит призыв изведать доступное человеку мимолетное земное счастье, почувствовать бесценность каждого мгновения, проведенного рядом с возлюбленной. Рубаи Омара Хайяма отличаются изяществом отделки каждой фразы, глубиной философской мысли, яркими запоминающимися образами, непосредственностью взглядов на мир лирического героя, особой музыкальностью и ритмичностью. Значительная часть рубаи — это раздумья над Кораном.

В творчестве поэта немало сложных и противоречивых проблем. С этим связана и противоречивая трактовка его рубай у различных исследователей.

Хайям возглавлял группу астрономов Исфахана, которая в правление сельджукского султана Джалал ад-Дина Малик-шаха разработала принципиально новый солнечный календарь. Он был принят официально в 1079 году. Основным предназначением этого календаря была как можно более строгая привязка Новруза (то есть начала года) к весеннему равноденствию, понимаемому как вхождение солнца в зодиакальное созвездие Овна. С чисто астрономической точки зрения календарь «Джалали» был точнее, чем древнеримский юлианский календарь, применявшийся в современной Хайяму Европе, и точнее, чем позднейший европейский григорианский календарь.

О. Хайям – не только поэт

Омар Хайям знаменит во всём мире своими четверостишиями «рубаи». Но этот удивительный человек был не только поэтом и философом. Омар Хайям стоял у истоков алгебры, развивал астрономию и сестру ее, астрологию. Его великим открытием стала астрология питания: он первый составил кулинарную книгу для знаков Зодиака и изобрел множество потрясающих рецептов.

Единственный ребенок в семье богатого ремесленника, Омар, чье имя переводится как «жизнь», получил в семье хорошее воспитание. Философы, медики, астрономы и астрологи, он с удовольствием занимался науками. После смерти[en] родителей Хайяму пришлось бежать из Нишапура, он перебрался в город Исфахан. Там он написал свои первые стихи и при этом увлеченно учился готовить, собирал и совершенствовал старинные рецепты. Слухи о человек, умеющем готовить удивительные блюда, разнеслись по всему Исфахану. Однажды сам великий султан Маликшах прислал к поэту своего визиря с предложением — стать придворным надимом.

Следующие десять лет Хайям устраивал для повелителя пышные приемы, изобретал все новые потрясающие рецепты и разработал таблицы астрологического питания, в которых подробно расписал, какую пищу следует есть представителям различных знаков зодиака. Этот труд принес ему поистине всемирную известность — даже сегодня его таблицами пользуются астрологи многих восточных стран!

После смерти повелителя Омар Хайям покинул дворец и отправился в Бухару, где до последнего дня занимался строительством обсерватории, наблюдением за светилами, уточнял свои расчеты в созданной им новой науке — астрологии питания. Умер он в глубокой старости со счастливой улыбкой на устах, составляя комментарии к лечебным диетам...

Рубаи Омар Хаяйма

От стрел, что мечет смерть, нам не найти щита:
И с нищим, и с царём она равно крута.
Чтоб с наслажденьем жить, живи для наслажденья,
Всё прочее, поверь! — одна лишь суета.

✫✫✫

Вот снова день исчез, как ветра легкий стон,
Из нашей жизни, друг, навеки выпал он.
Но я, покуда жив, тревожиться не стану
О дне, что отошел, и дне, что не рожден.

✫✫✫

Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?
В чем нашей жизни смысл? Он нам непостижим.
Как много чистых душ под колесом лазурным
Сгорает в пепел, в прах, а где, скажите, дым?

✫✫✫

Лепящий черепа таинственный гончар
Особый проявил к сему искусству дар:
На скатерть бытия он опрокинул чашу
И в ней пылающий зажег страстей пожар.

✫✫✫

Будь все добро мое кирпич один, в кружало
Его бы я отнес в обмен на полбокала.
Как завтра проживу? Продам чалму и плащ,
Ведь не святая же Мария их соткала.

✫✫✫

Гора, вина хлебнув, и то пошла бы в пляс.
Глупец, кто для вина лишь клевету припас.
Ты говоришь, что мы должны вина чураться?
Вздор! Это дивный дух, что оживляет нас.

✫✫✫

Как надоели мне несносные ханжи!
Вина подай, саки, и, кстати, заложи
Тюрбан мой в кабаке и мой молельный коврик;
Не только на словах я враг всей этой лжи.

✫✫✫

Благоговейно чтят везде стихи корана,
Но как читают их? Не часто и не рьяно.
Тебя ж, сверкающий вдоль края кубка стих,
Читают вечером, и днем, и утром рано.

✫✫✫

Дивлюсь тебе, гончар, что ты имеешь дух
Мять глину, бить, давать ей сотни оплеух,
Ведь этот влажный прах трепещущей был плотью.
Покуда жизненный огонь в нем не потух.

✫✫✫

Знай, в каждом атоме тут, на земле, таится
Дышавший некогда кумир прекраснолицый.
Снимай же бережно пылинку с милых кос:
Прелестных локонов была она частицей.

✫✫✫

Увы, не много дней нам здесь побыть дано,
Прожить их без любви и без вина – грешно.
Не стоит размышлять, мир этот стар иль молод:
Коль суждено уйти – не все ли нам равно?

✫✫✫

О, если б, захватив с собой стихов диван
Да в кувшине вина и сунув хлеб в карман,
Мне провести с тобой денек среди развалин, -
Мне позавидовать бы мог любой султан.

✫✫✫

Будь глух к ученому о боге суесловью,
Целуй кумир, к его прильнувши изголовью.
Покуда кровь твою не пролил злобный рок,
Свой кубок наполняй бесценных гроздий кровью.

✫✫✫

Кумир мой, вылепил тебя таким гончар,
Что пред тобой луна своих стыдится чар.
Другие к празднику себя пусть украшают,
Ты – праздник украшать собой имеешь дар.

В году 1113 в Балхе, на улице Работорговцев, в доме Абу Саида Джарре остановились ходжа имам Омар Хайям и ходжа имам Музаффар Исфизари, а я присоединился к услужению им. Во время пира я услышал, как Доказательство Истины Омар сказал: «Могила моя будет расположена в таком месте, где каждую весну ветерок будет осыпать меня цветами». Меня эти слова удивили, но я знал, что такой человек не станет говорить пустых слов. Когда в 1136 я приехал в Нишапур, прошло уже четыре года с тех пор, как тот великий закрыл свое лицо покрывалом земли, и низкий мир осиротел без него. И для меня он был наставником. В пятницу я пошел поклониться его праху взял с собой одного человека, чтобы он указал мне его могилу. Он привел меня на кладбище Хайре, повернул налево у подножия стены, огораживающей сад, и я увидел его могилу. Грушевые и абрикосовые деревья свесились из этого сада и, распростерши над могилой цветущие ветви, всю могилу его скрывали под цветами. И пришли мне на память те слова, что я слышал от него в Балхе, и я разрыдался, ибо на всей поверхности земли и в странах Обитаемой четверти я не увидел бы для него более подходящего места. Бог, Святой и Всевышний, да уготовит ему место в райских кущах милостью своей и щедростью!

Математика

Математика времен Омара Хайяма

Хайяму принадлежит «Трактат о доказательствах проблем ал-джебры и ал-мукабалы». В его первых главах Хайям излагает алгебраический метод решения квадратных уравнений, описанный ещё ал-Хорезми. В следующих главах он развивает геометрический метод решения кубических уравнений, восходящий к Архимеду: неизвестное в этом методе строилось как точка пересечения двух подходящих конических сечений. Хайям привёл обоснование этого метода, классификацию типов уравнений, алгоритм выбора типа конического сечения, оценку числа (положительных) корней и их величины. К сожалению, Хайям не заметил, что кубическое уравнение может иметь три положительных вещественных корня. До явных алгебраических формул Кардано Хайяму дойти не удалось, но он высказал надежду, что явное решение будет найдено в будущем.

В «Трактате об истолковании тёмных положений у Евклида», написанном около 1077 года, Хайям рассматривает иррациональные числа как вполне законные, определяя равенство двух отношений как последовательное равенство всех подходящих частных в алгоритме Евклида. В этой же книге Хайям пытается доказать пятый постулат Евклида, исходя из более очевидного его эквивалента: две сходящиеся прямые должны пересечься.

Астрономия

Астрономия арабов

Хайям возглавлял группу астрономов Исфахана, которая в правление сельджукского султана Джалал ад-Дина Малик-шаха разработала принципиально новый солнечный календарь. Он был принят официально в 1079 г. Основным предназначением этого календаря была как можно более строгая привязка Новруза (то есть начала года) к весеннему равноденствию, понимаемому как вхождение солнца в зодиакальное созвездие Овна. Так, 1 фарвардина (Новруз) 468 солнечного года хиджры, в которое был принят календарь, соответствовало пятнице, 9 рамазана 417 лунного года хиджры, и 19 фарвардина 448 года эры Йездигерда (15 марта 1079 г.). Для отличия от зороастрийского солнечного года, называвшегося «древним» или «персидским», новый календарь стали называть по имени султана - «Джалали» или «Малеки». Количество дней в месяцах календаря «Джалали» варьировало в зависимости от сроков вступления солнца в тот или иной зодиакальный знак и могло колебаться от 29 до 32 дней. Были предложены и новые названия месяцев, а также дней каждого месяца по образцу зороастрийского календаря. Однако они не прижились, и месяцы стали именоваться в общем случае именем соответствующего знака зодиака.

С чисто астрономической точки зрения календарь «Джалали» был точнее, чем древнеримский юлианский календарь, применявшийся в современной Хайяму Европе, и точнее, чем позднейший европейский григорианский календарь. Вместо цикла «1 високосный на 4 года» (юлианский календарь) или «97 високосных на 400 лет» (григорианский календарь) Хайямом принято было соотношение «8 високосных на 33 года». Другими словами, из каждых 33-х лет 8 были високосными и 25 обычными. Этот календарь хорошо соответствовал астрономическому году и природным сезонам, но требовал трудоёмких астрономических наблюдений и расчётов, чем обусловлена была его непростая судьба даже на его родине - в Иране, не говоря уже о других странах исламского мира, упорно державшихся традиционного лунного календаря. В конечном итоге календарь Хайяма уступил место другим календарным системам.

Во внутреннем дворе Ф.Фабби

«Кто понял жизнь тот больше не спешит,

Смакует каждый миг и наблюдает,

Как спит ребёнок, молится старик,

Как дождь идёт и как снежинки тают.

В обыкновенном видит красоту,

В запутанном простейшее решенье,

Он знает, как осуществить мечту,

Он любит жизнь и верит в воскресенье,

Он понял то, что счастье не в деньгах,

И их количество от горя не спасет,

Но кто живёт с синицею в руках,

Свою жар-птицу точно не найдет

Кто понял жизнь, тот понял суть вещей,

Что совершенней жизни только смерть,

Что знать, не удивляясь, пострашней,

Чем что-нибудь не знать и не уметь».

О женщине поэт сказал:

«Да, женщина похожа на вино,

А где вино,

Там важно для мужчины

Знать чувство меры.

Не ищи причины

В вине, коль пьян —

Виновно не оно.

Да, в женщине, как в книге, мудрость есть.

Понять способен смысл её великий

Лишь грамотный.

И не сердись на книгу,

Коль, неуч, не сумел её прочесть».

О деньгах...

Богатством, — слова нет, — не заменить ума,
Но неимущему и рай земной — тюрьма.
Фиалка нищая склоняет лик, а роза
Смеётся: золотом полна её сума.

Всё покупается и продаётся,
И жизнь откровенно над нами смеётся.
Мы негодуем, мы возмущаемся,
Но продаёмся и покупаемся.

Всё пройдет — и надежды зерно не взойдёт,
Всё, что ты накопил, ни за грош пропадёт.
Если ты не поделишься вовремя с другом —
Всё твоё достоянье врагу отойдёт.

Говорят, человек ремесло должен знать,
С идеалом отца все деянья сверять.
В наше время, однако, иначе считают:
«Пустяки! Надо золотом лишь обладать!»

До рождения ты не нуждался ни в чём,
А родившись, нуждаться во всём обречён.
Только сбросивши гнёт ненасытного тела,
Снова станешь свободным, как Бог, богачом.

Зёрна наших надежд до конца не сберём,
Уходя, не захватим ни сад и ни дом.
Не жалей для друзей своего достоянья,
Чтобы недруг его не присвоил потом.

Из всех, которые ушли в тот дальний путь.
Назад вернулся ли хотя бы кто-нибудь?
Не оставляй добра на перекрёстке этом:
К нему возврата нет, — об этом не забудь.

Коль можешь, не тужи о времени бегущем,
Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим.
Сокровища свои потрать, пока ты жив;
Ведь всё равно в тот мир предстанешь неимущим.

Не смешно ли весь век по копейке копить,
Если вечную жизнь всё равно не купить?
Эту жизнь тебе дали, мой милый, на время, —
Постарайся же времени не упустить!

Скупец, не причитай, что плохи времена.
Все, что имеешь, — трать. Запомни: жизнь одна.
Сколь злата ни награбь, а в мир иной отсюда
Не унесешь, представь, и горсточки зерна.

Слышал я, что в раю, мол, сады и луга,
Реки меда, кисельные, мол, берега.
Дай мне чашу вина! Не люблю обещаний.
Мне наличность презренная дорога.

Художник Stephan Sedlacek

Научная школа

Научная школа арабов

Учениками Хайяма были такие учёные, как ал-Асфизари и ал-Хазини.

 Пред пьяным соловьём, влетевшим в сад, сверкал
Средь роз смеющихся смеющийся бокал,
И, подлетев ко мне, певец любви на тайном
Наречии: "Лови мгновение!" - сказал.
 Ты всё пытаешься проникнуть в тайны света,
В загадку бытия... К чему, мой друг, всё это?
Ночей и дней часы беспечно проводи,
Ведь всё устроено без твоего совета.
✫✫✫ ✫✫✫
 Сей мир, в котором ты живёшь, - мираж, не боле,
Так стоит ли роптать и жаждать лучшей доли?
С мученьем примирись и с роком не воюй:
Начертанное им стереть мы в силах, что ли?
 Усами я мету кабацкий пол давно,
Душа моя глуха к добру и злу равно.
Обрушься мир, - во сне хмельном пробормочу я:
"Скатилось, кажется, ячменное зерно".
✫✫✫ ✫✫✫
 Огню, сокрытому в скале, подобен будь,
А волны смерти всё ж к тебе разыщут путь.
Не прах ли этот мир? О, затяни мне песню!
Не дым ли эта жизнь? Вина мне дай хлебнуть!
 Скорее пробудись от сна, о мой саки!
Налей пурпурного вина, о мой саки!
Пока нам черепа не превратили в чаши,
Пусть будет пара чаш полна, о мой саки!
✫✫✫ ✫✫✫
 Ко мне ворвался ты, как ураган, Господь,
И опрокинул мне с вином стакан, Господь!
Я пьянству предаюсь, а Ты творишь бесчинства?
Гром разрази меня, коль Ты не пьян, Господь!
 Мы пьём не потому, что тянемся к веселью,
И не разнузданность себе мы ставим целью.
Мы от самих себя хотим на миг уйти
И только потому к хмельному склонны зелью.
✫✫✫ ✫✫✫
 Молитвы побоку! Избрав благую часть,
В беспутство прежнее решил я снова впасть
И, шею вытянув, как горлышко сосуда,
К сосудам кабака присасываюсь всласть.
 В молитве и посте я, мнилось мне, нашёл
Путь к избавлению от всех грехов и зол;
Но как-то невзначай забыл про омовенье,
Глоток вина хлебнул - и прахом пост пошёл.
✫✫✫ ✫✫✫
 Прославься в городе — возбудишь озлобленье,
А домоседом стань — возбудишь подозренье,
Не лучше ли тебе, хотя б ты Хызром был,
Ни с кем не знаться, жить всегда в уединении?
 О чадо четырёх стихий, внемли ты вести
Из мира тайного, не знающего лести!
Ты зверь и человек, злой дух и ангел ты;
Всё, чем ты кажешься, в тебе таится вместе.
✫✫✫ ✫✫✫
 Чтоб угодить судьбе, глушить полезно ропот.
Чтоб людям угодить, полезен льстивый шёпот.
Пытался часто я лукавить и хитрить,
Но всякий раз судьба мой посрамляла опыт.
 Общаясь с дураком, не оберёшься срама,
Поэтому совет ты выслушай Хайяма:
Яд, мудрецом предложенный, прими,
Из рук же дурака не принимай бальзама.
✫✫✫ ✫✫✫
 Один Телец висит высоко в небесах,
Другой своим хребтом поддерживает прах.
А меж обоими тельцами, — поглядите, —
Какое множество ослов пасёт аллах!
 Увы, от мудрости нет в нашей жизни прока,
И только круглые глупцы — любимцы рока.
Чтоб ласковей ко мне был рок, подай сюда
Кувшин мутящего нам ум хмельного сока.
 ✫✫✫  ✫✫✫
Как нужна для жемчужины полная тьма -
Так страданья нужны для души и ума.
Ты лишился всего, и душа опустела?
Эта чаша наполнится снова сама!
Как часто, в жизни ошибаясь,теряем тех, кем дорожим.
Чужим понравиться стараясь, порой от ближнего бежим.
Возносим тех, кто нас не стоит, а самых верных предаем.
Кто нас так любит, обижаем, и сами извинений ждем.
✫✫✫ ✫✫✫
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глодать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.
Кто жизнью бит, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет!
✫✫✫ ✫✫✫

Бог заплакал — и дождиком слёз
Он Вселенной печаль свою ветром донёс...
Печали Царя отдалённых небес
Внимали: земля и болото, и лес...

И я прослезился... я так же, как Он,
Один на земле — и без цели...
И, правда, зачем, в самом деле,
Ему и земля, над землёй небосклон,
Когда Он оставлен другими,
Считая их сердцем своими...

И плакал я с ним — и в ответ мне Он в дар
С небес ниспослал громовой Свой удар —
Как следствие грусти, недуга...
Мы поняли оба друг друга!..

.Кумир мой, вылепил тебя таким гончар,
Что пред тобой луна своих стыдится чар.
Другие к празднику себя пусть украшают,
Ты — праздник украшать собой имеешь дар.

✫✫✫

Будь глух к учёному о боге суесловью,
Целуй кумир, к его прильнувши изголовью.
Покуда кровь твою не пролил злобный рок,
Свой кубок наполняй бесценных гроздий кровью.

✫✫✫

О, если б, захватив с собой стихов диван
Да в кувшине вина и сунув хлеб в карман,
Мне провести с тобой денёк среди развалин, —
Мне позавидовать бы мог любой султан.

 ✫✫✫  ✫✫✫
Что жизнь - базар,там друга не ищи.
Что жизнь - ушиб, лекарства не проси.
Сам не меняйся - людям улыбайся!
Но у любдей улыбок не ищи...
Как нежно щёчки розы целует ветерок!
Как светел лик подруги и луг, и ручеёк!
Не говори о прошлом: какой теперь в нём прок?
Будь счастлив настоящим. Смотри, какой денёк!
✫✫✫ ✫✫✫
В учености - ни смысла, ни границ.
Откроет больше тайный взмах ресниц.
Пей! Книга Жизни кончится печально.
Укрась вином мелькание страниц!
Живи, безумец!.. Трать, пока богат!
Ведь ты же сам – не драгоценный клад.
И не мечтай – не сговорятся воры
Тебя из гроба вытащить назад!
✫✫✫ ✫✫✫
Имей друзей поменьше, не расширяй их круг.
И помни: лучше близкий, вдали живущий друг.
Окинь спокойным взором всех, кто сидит вокруг.
В ком видел ты опору, врага увидишь вдруг.
Бог создал звезды, голубую даль,
Но превзошел себя, создав печаль!
Растопчет смерть волос пушистый бархат,
Набьет землею рот… И ей не жаль.