Михаил Андреев и Таджикистан
Это история жизни Михаила Андреева путешественника, комиссара народного образования Ходжентского уезда, основателя Туркестанского восточного института в Ташкенте, первого исследователя жизни и быта таджиков долины Панджшер, автора «Таджиков долины Хуф» и, наконец, основоположника этнографической науки в Таджикистане.
Первые путешествия
Учеба в медресе была очень интересна юному Михаилу, она открыла ему возможность не только изучить таджикский, узбекский, арабский языки, но и быстро и свободно говорить на них. Она открыла ему реальную жизнь Азии, строй мышления, верования, обычаи, научила уважать и хорошо относится к людям и видеть в них доброе и хорошее, их язык и уклад, который отличался от тех, в которых он рос в детстве.
В 20-летнем возрасте он самостоятельно совершает свои первые путешествия, побывав в верховьях Ангрена, пройдя пешком из Шахрисабза в верховья реки Хингоу, а затем в Ягноб.
В 1895 году в полном одиночестве Андреев путешествует по Кухистану, побывав в Каратаге - летней резиденции гиссарского бека. Как много дала ему эта поездка! Он мог наблюдать жизнь таджикских кишлаков, знакомился с местными наречиями.
Позже Михаил Степанович вспоминал: «Какие хорошие люди живут там, как сердечно они относились ко мне. Чувствовалось, что в обычной жизни нас отделяет друг от друга только стена взаимного незнания языка и предрассудки (с обеих сторон)».
По мере того, как шли годы, круг его географических интересов расширялся, и желание узнать, как течет жизнь в других местах, где он еще не бывал, влекло его все дальше. К этому времени Михаил Степанович уже два года работал в Ходженте, учительствуя в местной школе.
От Кушки до Серахса
В 1896 году чиновник по особым поручениям Министерства внутренних дел Российской империи Александр Александрович Половцев (русский дипломат, этнограф, ориенталист) пригласил Михаила Андреева участвовать в экспедиции по изучению переселенческого дела в Средней Азии и Закавказье.
Вместе с Половцевым, который очень высоко ценил работу своего секретаря, Михаил Степанович уезжает в Петербург, где входит в круг виднейших востоковедов, по достоинству оценивших его эрудицию и глубокое знание языков, жизни и быта народов Средней Азии.
Эта должность открыла перед молодым ученым широкие возможности: верхом на лошади он проезжает всю афганскую границу от Кушки до Серахса и совершает целый ряд поездок по Закавказью. Переехав в Петербург, Андреев начинает вплотную заниматься востоковедением, под руководством известного академика-ираниста Карла Залемана.
В 1898 -1899 году Михаил Андреев работает во Франции, в Париже, в Восточном отделении Национальной библиотеки. Там он преподавал среднеазиатские языки. Из Парижа он вывез практическое знание французского языка, очень пригодившееся ему потом в Индии и во время его пребывания во французских колониях.
Из Индии в Фергану
С 1899 года по 1905 год Андреев начинает интересоваться языками горных таджиков и их бытом. Андреев первым из европейцев узнает о существовании язгулемского языка и составляет таблицу глаголов на этом языке. В 1902 году он совершает одиночное путешествие верхом через Ош и Памир, проехав через Хорог и Вахан, побывав в Ишкашиме, где собрал отличный этнографический материал.
В 1906 г. Андреев, воспользовавшись предложением своего давнего знакомого А. А. Половцева, назначенного генеральным консулом России в Бомбее, уехал в Индию, став его личным секретарем. От Академии наук он имел поручение по сбору этнографических коллекций.
Об усердии М. С. Андреева в этом направлении свидетельствует тот факт, что в Музей антропологии и этнографии Академии наук им была передана коллекция в составе 1000 экспонатов.
В 1907 году Андреев проехал верхом из Индии в Фергану через Кашмир, западный Тибет, Гималаи и Памир. Таким образом, к моменту начала похода из Индии в Среднюю Азию, Михаил Степанович был опытнейшим путешественником-исследователем, владевшим восточными языками, в том числе основами хинди и пушту.
О причинах выбора такого маршрута Андреев так писал в своем дневнике:
«...На Памире я надеялся пополнить филологические записи по наречиям горных племен верховьев Пянджа. Правда, маршрут через Восточный Туркестан являлся несоразмерно длинным, но для меня он был единственно возможным, так как англо-индийское правительство очень ревностно относится ко всяким попыткам неанглийских путешественников переехать индийскую сухопутную границу, и для меня, русского, выхлопотать разрешение на проезд в другом кратчайшем направлении представлялось более чем затруднительным».
Следует отметить, что до Яркенда Михаила Андреева сопровождал майор Г. Филдинг, личный адъютант вице-короля Индии.
Прибыв в Ташкент, Михаил Андреев представил туркестанскому генерал-губернатору доклад «Об английской разведочной организации в Индии и сопредельных странах». Михаил Степанович считал, что в Индии разведка англичан делится на 2 вида: внешнюю и внутреннюю.
Он с большим уважением отзывался о постановке разведывательного дела у британцев и отмечал, что «англо-индийское правительство не щадит на это ни денег, ни усилий». Правительство умело использует информацию разведывательных учреждений о положении в стране и сопредельных государствах, благодаря чему англичане «еще удерживаются» в Индии.
В сфере внешней разведки, по замечанию Андреева, англичане, как правило, для выполнения заданий в азиатских государствах использовали представителей местных племен или их единоверцев. В Афганистан засылали только афганцев, в Персию — индийских шиитов, так как персы «не будут дружить с суннитами».
В русский Туркестан, по мнению Андреева, отправляли всех без разбора «и мусульман, и индусов, так как английские подданные, приезжающие сюда по торговым делам, принадлежат к представителям обеих религий и агентам легче скрыться среди них, не возбуждая никаких подозрений».
«Обстоятельство это придает особое значение Восточной Бухаре, находящейся сравнительно вдали как от нашего контроля, так и от контроля центрального бухарского правительства», - считал Михаил Степанович.
Из Индии в Самарканд
Вернувшись потом в Индию, он был назначен вице-консулом во французскую колонию Пондишери, а также Индокитай, где находился до 1914 года.
В мае 1914 года Михаил Степанович сел на пароход в Коломбо и отплыл в Одессу. Оставив Индию на этот раз навсегда.
По возвращении на родину Михаил Андреев был назначен инспектором народных училищ в Ходжентском и Джизакском уездах Самаркандской области. В его подчинении находилось 9 русских школ, 2 смешанные школы, 90 медресе и 700 мактабов.
Русское географическое общество поручило ему работу по составлению этнографической карты Туркестанского края, выполняя которую он посетил Нуратинские горы и прилегающую к ним территорию Кызылкумов.
Андреев мечтал о научной работе, но начавшаяся первая мировая война перечеркнула все планы. Началась бесконечная борьба за открытие новых школ и поддержание старых.
Несмотря на сокращение кредитов, школы начали вырастать одна за другой. Андреев самостоятельно открывает специальные мастерские в Худжанде, где работают австро-венгерские и германские военнопленные, изготавливая парты, столы, классные доски и другой инвентарь.
Михаил Андреев старается помочь всем. Любопытное дело: русские учителя считали, что он состоит для надзора над русскими школами, а мударрисы – что он заведует только мадрасами.
«Борьба» за Кушку
Вскоре раздался гром Великой Октябрьской Революции. Михаил Андреев назначен комиссаром народного образования Ходжентского уезда. В 1918 – 1920 гг. он становится первым ректором и, по сути, основателем Туркестанского восточного института в Ташкенте. Наконец-то Михаил Степанович смог отдавать свое свободное время и научно-исследовательской работе по востоковедным темам.
Зимой 1919-1920 гг. Михаил Андреев оказал Советской стране услугу, которая спасла и сохранила в составе будущего СССР огромную территорию с находящейся на ней крепостью Кушка.
Он был приглашен в Ташкент консультантом по Индии и Афганистану в специальную комиссию (представительство) НКИД приехавшей из Москвы для переговоров с чрезвычайным афганским посольством, присланным специально из Кабула. Было решено отдать афганцам большой кусок нашей территории с находящейся на ней нашей крепостью Кушкой. Это, конечно, грозило нам неприятными политическими и стратегическими изменениями, т. к. с отходом намеченной территории к афганцам обнажался подступ к Закаспийской железной дороге, пододвигавшейся под возможность близких фланговых ударов, не говоря уже о политическом значении такого акта.
Как оказалось, афганцы ввели нашу комиссию в заблуждение, неверно излагая факты, представляя всю эту территорию, якобы исконно принадлежавшей Афганистану. Узнав об этом, Андреев обратился непосредственно к председателю комиссию, очень прося опровергнуть афганские притязания, написав ответную записку.
Вскоре ответ с привлечением доказательств из чисто афганских исторических источников, английских и наших данных был готов. Михаил Андреев выступил на заседании, приведя все источники и данные на которые ссылался.
После этого все афганские претензии были опровергнуты и ни одна пядь Советской Земли в Средней Азии, благодаря Михаилу Степановичу, не была отдана.
Путешествие в долину Панджшер
Летом 1926 года в Особую Советскую Миссию прибыло пополнение дипломатических работников. Среди прибывших был этнограф и языковед Михаил Степанович Андреев, командированный в Кабул в качестве старшего драгомана советско-афганской комиссии отдела Среднего Востока НКИД СССР.
В Афганистане, этой малодоступной в те далекие годы стране, он пробыл почти полгода. Пользуясь благосклонностью афганского правительства и личной дружбой с руководителем военного ведомства Мухаммад Омар-Ханом, Андреев смог поехать туда, куда он так давно стремился - долину Панджшер, населенную исключительно таджиками.
Эта долина, расположенная на южном склоне Гиндукуша, могла, как казалось Андрееву, сохранить своих коренных жителей в чистом виде, как образец малоизвестной области южных таджиков. Там он, благодаря отличному знанию языка, подружился со многими местными жителями селения Бозорак, побывал во многих горных кишлаках.
За время короткого пребывания в Афганистане Андрееву удалось собрать материал по языку и быту таджиков долины Панджшер.
Его знания культуры, языка и обычаев таджиков оказались настолько полезными в Афганистане, что он получил предложение остаться в Кабуле и продолжить работу в Миссии.
Но научная работа бесконечно влекла Михаила Андреева, и вскоре он вернулся в Ташкент, где уже через год издательство «Общество для изучения Таджикистана и иранских народностей за его пределами» выпустило книгу «По этнологии Афганистана. Долина Панджшер».
Почетным председателем Общества был Глава Ревкома Таджикской АССР Нусратулло Максум Лутфуллаев, который оказывал всяческое содействие и поддержку Михаилу Степановичу Андрееву в развитии его научной деятельности и экспедиционной работы в республике.
Путешествия по Памиру
В 1927 г. Андреев возглавил экспедицию в Ягноб, а в 1929 г. в долину Хуф. За лето, проведенное в этой долине, был собран огромный этнографический, лингвистический материал.
В это же время Михаил Степанович стал заниматься народным орнаментом горных таджиков. Своими работами ему удалось определить и показать значение стилизации в таджикском орнаменте. Доклад об этом был сделан Андреевым на Всесоюзном съезде этнографов, созванном в 1937 году в Ленинграде, и был встречен одобрительно со стороны научного сообщества.
Тридцать первого января 1929 года Михаил Андреев по представлению выдающихся советских востоковедов, академиков С. Ф. Ольденбурга, В. В. Бартольда, Ф. И. Щербатского и И. Ю. Крачковского был избран в члены-корреспонденты АН СССР - Отделение гуманитарных наук (по разряду восточных наук (иранистика).
От предложения работать в Ленинграде Андреев отказывается напрочь, считая возможным для себя плодотворно работать только в Средней Азии.
Лицо Средней Азии менялось. Стирались постепенно белые пятна с географической карты Таджикистана. Но этнографически Таджикистан оставался почти сплошным белым пятном.
В 1930 году по просьбе правительства Таджикской ССР Михаил Андреев составляет «Обзор таджикских говоров», как один из первых материалов по алфавиту и грамматике таджикского языка, ставшей первой работой по таджикской диалектологии.
В 1934 году Андреев по предложению Правительства Таджикской ССР осуществил еще одну экспедицию в Припамирье для пополнения собранных ранее этнографических и языковых материалов по долине Хуф и другим прилегающим к Пянджу долинам.
С конца 1934 года до 1940 года Андреев состоял также в должности консультанта по искусству народов Средней Азии в Музее искусств в Ташкенте.
В 1936 году он возглавил этнографическо-искусствоведческую экспедицию Музея в Бухару и Хиву. Андреева поразило почти полное отсутствие систематических научных описаний Бухары, этого «Рима ислама», как определял роль Бухары в прошлом венгерский востоковед, путешественник Арминий Вамбери.
«Таджикистан открыл мое сердце»
В 1943 году Михаил Андреев сделал шаг, который многие в его ближайшем окружении сочли безумным. В 70-летнем возрасте, Михаил Степанович обратился к таджикскому правительству за разрешением провести этнографическую экспедицию в Рушан и Хуф.
Ее научным результатом стали его предыдущие и настоящие исследования и, выпущенная уже после его смерти, книга «Таджики долины Хуф», ставшая классикой мировой этнологии.
Многие материалы Андреева, такие как оригинальные записи-автографы, фотографии, рисунки, сегодня хранятся в Центральной научной библиотеке имени Индиры Ганди Академии Наук Таджикистана.
В 1944 году в одном из своих писем Михаил Андреев писал:
«Я рад, что получаю отзвуки в руководстве новой Академии. Но я должен работать в Таджикистане, который как-то хорошо открыл и мое сердце. Жить осталось мало, и нужно скорее обрабатывать и подытожить сделанное, собранное и требующее обработки, а его так много...»
В 1948 году Андреев уезжает в Душанбе, где ведет работу по подготовке к открытию Музея археологии и этнографии. Харизма, блестящее чтение лекций и редкая эрудиция снискали ему славу и популярность в Сталинабаде.
Но предчувствие не обмануло ученого. Десятого ноября 1948 года профессор Михаил Степанович Андреев трагически погиб в Душанбе в своей квартире, расположенной на улице Орджоникидзе в доме № 2, квартира 25. О чем свидетельствует запись акта о смерти № 1907, выданная его научной сотруднице и помощнице Белькис Кармышевой, а 13 ноября он был погребен на городском кладбище Душанбе.
Во дворе русского консульства в Коломбо (Цейлон). Михаил Андреев сидит «по-восточному» на траве.
Это история жизни Михаила Андреева путешественника, комиссара народного образования Ходжентского уезда, основателя Туркестанского восточного института в Ташкенте, первого исследователя жизни и быта таджиков долины Панджшер, автора «Таджиков долины Хуф» и, наконец, основоположника этнографической науки в Таджикистане.
Совсем недавно, 18 августа, мне посчастливилось найти на душанбинском православном кладбище могилу выдающегося российского и советского дипломата, востоковеда, исследователя культуры таджикского народа, члена-корреспондента Академии наук СССР этнографа и языковеда, заслуженного деятеля науки Таджикской ССР и Узбекской ССР Михаила Степановича Андреева.
И я очень рад, что сегодня все неравнодушные к нашему прошлому люди, историки, этнографы смогут прийти на кладбище и увидеть обновленный обелиск после реставрации и могилу известного ученого.
Первые путешествия
Михаил Андреев родился в Ташкенте 24 сентября 1873 года, учился в Ташкентской гимназии, затем в Ташкентской Учительской Семинарии, одновременно поступив на учебу в медресе Ишан-Кули Додхо, будучи единственным европейцем, обучавшимся в среднеазиатском медресе.
Михаил Степанович Андреев
Учеба в медресе была очень интересна юному Михаилу, она открыла ему возможность не только изучить таджикский, узбекский, арабский языки, но и быстро и свободно говорить на них. Она открыла ему реальную жизнь Азии, строй мышления, верования, обычаи, научила уважать и хорошо относится к людям и видеть в них доброе и хорошее, их язык и уклад, который отличался от тех, в которых он рос в детстве.
В 20-летнем возрасте он самостоятельно совершает свои первые путешествия, побывав в верховьях Ангрена, пройдя пешком из Шахрисабза в верховья реки Хингоу, а затем в Ягноб.
В 1895 году в полном одиночестве Андреев путешествует по Кухистану, побывав в Каратаге - летней резиденции гиссарского бека. Как много дала ему эта поездка! Он мог наблюдать жизнь таджикских кишлаков, знакомился с местными наречиями.
Позже Михаил Степанович вспоминал: «Какие хорошие люди живут там, как сердечно они относились ко мне. Чувствовалось, что в обычной жизни нас отделяет друг от друга только стена взаимного незнания языка и предрассудки (с обеих сторон)».
По мере того, как шли годы, круг его географических интересов расширялся, и желание узнать, как течет жизнь в других местах, где он еще не бывал, влекло его все дальше. К этому времени Михаил Степанович уже два года работал в Ходженте, учительствуя в местной школе.
От Кушки до Серахса
В 1896 году чиновник по особым поручениям Министерства внутренних дел Российской империи Александр Александрович Половцев (русский дипломат, этнограф, ориенталист) пригласил Михаила Андреева участвовать в экспедиции по изучению переселенческого дела в Средней Азии и Закавказье.
Вместе с Половцевым, который очень высоко ценил работу своего секретаря, Михаил Степанович уезжает в Петербург, где входит в круг виднейших востоковедов, по достоинству оценивших его эрудицию и глубокое знание языков, жизни и быта народов Средней Азии.
Обложка книги, написанной Андреевым и изданной в Ташкенте по результатам его поездки в Афганистан.
Эта должность открыла перед молодым ученым широкие возможности: верхом на лошади он проезжает всю афганскую границу от Кушки до Серахса и совершает целый ряд поездок по Закавказью. Переехав в Петербург, Андреев начинает вплотную заниматься востоковедением, под руководством известного академика-ираниста Карла Залемана.
В 1898 -1899 году Михаил Андреев работает во Франции, в Париже, в Восточном отделении Национальной библиотеки. Там он преподавал среднеазиатские языки. Из Парижа он вывез практическое знание французского языка, очень пригодившееся ему потом в Индии и во время его пребывания во французских колониях.
Из Индии в Фергану
С 1899 года по 1905 год Андреев начинает интересоваться языками горных таджиков и их бытом. Андреев первым из европейцев узнает о существовании язгулемского языка и составляет таблицу глаголов на этом языке. В 1902 году он совершает одиночное путешествие верхом через Ош и Памир, проехав через Хорог и Вахан, побывав в Ишкашиме, где собрал отличный этнографический материал.
В 1906 г. Андреев, воспользовавшись предложением своего давнего знакомого А. А. Половцева, назначенного генеральным консулом России в Бомбее, уехал в Индию, став его личным секретарем. От Академии наук он имел поручение по сбору этнографических коллекций.
Об усердии М. С. Андреева в этом направлении свидетельствует тот факт, что в Музей антропологии и этнографии Академии наук им была передана коллекция в составе 1000 экспонатов.
В 1907 году Андреев проехал верхом из Индии в Фергану через Кашмир, западный Тибет, Гималаи и Памир. Таким образом, к моменту начала похода из Индии в Среднюю Азию, Михаил Степанович был опытнейшим путешественником-исследователем, владевшим восточными языками, в том числе основами хинди и пушту.
О причинах выбора такого маршрута Андреев так писал в своем дневнике:
«...На Памире я надеялся пополнить филологические записи по наречиям горных племен верховьев Пянджа. Правда, маршрут через Восточный Туркестан являлся несоразмерно длинным, но для меня он был единственно возможным, так как англо-индийское правительство очень ревностно относится ко всяким попыткам неанглийских путешественников переехать индийскую сухопутную границу, и для меня, русского, выхлопотать разрешение на проезд в другом кратчайшем направлении представлялось более чем затруднительным».
Следует отметить, что до Яркенда Михаила Андреева сопровождал майор Г. Филдинг, личный адъютант вице-короля Индии.
Прибыв в Ташкент, Михаил Андреев представил туркестанскому генерал-губернатору доклад «Об английской разведочной организации в Индии и сопредельных странах». Михаил Степанович считал, что в Индии разведка англичан делится на 2 вида: внешнюю и внутреннюю.
Он с большим уважением отзывался о постановке разведывательного дела у британцев и отмечал, что «англо-индийское правительство не щадит на это ни денег, ни усилий». Правительство умело использует информацию разведывательных учреждений о положении в стране и сопредельных государствах, благодаря чему англичане «еще удерживаются» в Индии.
В сфере внешней разведки, по замечанию Андреева, англичане, как правило, для выполнения заданий в азиатских государствах использовали представителей местных племен или их единоверцев. В Афганистан засылали только афганцев, в Персию — индийских шиитов, так как персы «не будут дружить с суннитами».
В русский Туркестан, по мнению Андреева, отправляли всех без разбора «и мусульман, и индусов, так как английские подданные, приезжающие сюда по торговым делам, принадлежат к представителям обеих религий и агентам легче скрыться среди них, не возбуждая никаких подозрений».
«Обстоятельство это придает особое значение Восточной Бухаре, находящейся сравнительно вдали как от нашего контроля, так и от контроля центрального бухарского правительства», - считал Михаил Степанович.
Из Индии в Самарканд
Вернувшись потом в Индию, он был назначен вице-консулом во французскую колонию Пондишери, а также Индокитай, где находился до 1914 года.
В мае 1914 года Михаил Степанович сел на пароход в Коломбо и отплыл в Одессу. Оставив Индию на этот раз навсегда.
По возвращении на родину Михаил Андреев был назначен инспектором народных училищ в Ходжентском и Джизакском уездах Самаркандской области. В его подчинении находилось 9 русских школ, 2 смешанные школы, 90 медресе и 700 мактабов.
Русское географическое общество поручило ему работу по составлению этнографической карты Туркестанского края, выполняя которую он посетил Нуратинские горы и прилегающую к ним территорию Кызылкумов.
Андреев мечтал о научной работе, но начавшаяся первая мировая война перечеркнула все планы. Началась бесконечная борьба за открытие новых школ и поддержание старых.
Несмотря на сокращение кредитов, школы начали вырастать одна за другой. Андреев самостоятельно открывает специальные мастерские в Худжанде, где работают австро-венгерские и германские военнопленные, изготавливая парты, столы, классные доски и другой инвентарь.
Михаил Андреев старается помочь всем. Любопытное дело: русские учителя считали, что он состоит для надзора над русскими школами, а мударрисы – что он заведует только мадрасами.
18 августа 2021 года найдена могила М. Андреева
«Борьба» за Кушку
Вскоре раздался гром Великой Октябрьской Революции. Михаил Андреев назначен комиссаром народного образования Ходжентского уезда. В 1918 – 1920 гг. он становится первым ректором и, по сути, основателем Туркестанского восточного института в Ташкенте. Наконец-то Михаил Степанович смог отдавать свое свободное время и научно-исследовательской работе по востоковедным темам.
Зимой 1919-1920 гг. Михаил Андреев оказал Советской стране услугу, которая спасла и сохранила в составе будущего СССР огромную территорию с находящейся на ней крепостью Кушка.
Он был приглашен в Ташкент консультантом по Индии и Афганистану в специальную комиссию (представительство) НКИД приехавшей из Москвы для переговоров с чрезвычайным афганским посольством, присланным специально из Кабула. Было решено отдать афганцам большой кусок нашей территории с находящейся на ней нашей крепостью Кушкой. Это, конечно, грозило нам неприятными политическими и стратегическими изменениями, т. к. с отходом намеченной территории к афганцам обнажался подступ к Закаспийской железной дороге, пододвигавшейся под возможность близких фланговых ударов, не говоря уже о политическом значении такого акта.
Как оказалось, афганцы ввели нашу комиссию в заблуждение, неверно излагая факты, представляя всю эту территорию, якобы исконно принадлежавшей Афганистану. Узнав об этом, Андреев обратился непосредственно к председателю комиссию, очень прося опровергнуть афганские притязания, написав ответную записку.
Вскоре ответ с привлечением доказательств из чисто афганских исторических источников, английских и наших данных был готов. Михаил Андреев выступил на заседании, приведя все источники и данные на которые ссылался.
После этого все афганские претензии были опровергнуты и ни одна пядь Советской Земли в Средней Азии, благодаря Михаилу Степановичу, не была отдана.
6 сентября 2021 года обелиск и надгробие М. Андреева сразу после ремонта и реставрации.
Путешествие в долину Панджшер
Летом 1926 года в Особую Советскую Миссию прибыло пополнение дипломатических работников. Среди прибывших был этнограф и языковед Михаил Степанович Андреев, командированный в Кабул в качестве старшего драгомана советско-афганской комиссии отдела Среднего Востока НКИД СССР.
В Афганистане, этой малодоступной в те далекие годы стране, он пробыл почти полгода. Пользуясь благосклонностью афганского правительства и личной дружбой с руководителем военного ведомства Мухаммад Омар-Ханом, Андреев смог поехать туда, куда он так давно стремился - долину Панджшер, населенную исключительно таджиками.
Эта долина, расположенная на южном склоне Гиндукуша, могла, как казалось Андрееву, сохранить своих коренных жителей в чистом виде, как образец малоизвестной области южных таджиков. Там он, благодаря отличному знанию языка, подружился со многими местными жителями селения Бозорак, побывал во многих горных кишлаках.
За время короткого пребывания в Афганистане Андрееву удалось собрать материал по языку и быту таджиков долины Панджшер.
Его знания культуры, языка и обычаев таджиков оказались настолько полезными в Афганистане, что он получил предложение остаться в Кабуле и продолжить работу в Миссии.
Но научная работа бесконечно влекла Михаила Андреева, и вскоре он вернулся в Ташкент, где уже через год издательство «Общество для изучения Таджикистана и иранских народностей за его пределами» выпустило книгу «По этнологии Афганистана. Долина Панджшер».
Почетным председателем Общества был Глава Ревкома Таджикской АССР Нусратулло Максум Лутфуллаев, который оказывал всяческое содействие и поддержку Михаилу Степановичу Андрееву в развитии его научной деятельности и экспедиционной работы в республике.
Фотоснимок, выполненный М. Андреевым в долине Панджшер. Жители селения Бозорак.
Путешествия по Памиру
В 1927 г. Андреев возглавил экспедицию в Ягноб, а в 1929 г. в долину Хуф. За лето, проведенное в этой долине, был собран огромный этнографический, лингвистический материал.
В это же время Михаил Степанович стал заниматься народным орнаментом горных таджиков. Своими работами ему удалось определить и показать значение стилизации в таджикском орнаменте. Доклад об этом был сделан Андреевым на Всесоюзном съезде этнографов, созванном в 1937 году в Ленинграде, и был встречен одобрительно со стороны научного сообщества.
Тридцать первого января 1929 года Михаил Андреев по представлению выдающихся советских востоковедов, академиков С. Ф. Ольденбурга, В. В. Бартольда, Ф. И. Щербатского и И. Ю. Крачковского был избран в члены-корреспонденты АН СССР - Отделение гуманитарных наук (по разряду восточных наук (иранистика).
От предложения работать в Ленинграде Андреев отказывается напрочь, считая возможным для себя плодотворно работать только в Средней Азии.
Лицо Средней Азии менялось. Стирались постепенно белые пятна с географической карты Таджикистана. Но этнографически Таджикистан оставался почти сплошным белым пятном.
В 1930 году по просьбе правительства Таджикской ССР Михаил Андреев составляет «Обзор таджикских говоров», как один из первых материалов по алфавиту и грамматике таджикского языка, ставшей первой работой по таджикской диалектологии.
В 1934 году Андреев по предложению Правительства Таджикской ССР осуществил еще одну экспедицию в Припамирье для пополнения собранных ранее этнографических и языковых материалов по долине Хуф и другим прилегающим к Пянджу долинам.
С конца 1934 года до 1940 года Андреев состоял также в должности консультанта по искусству народов Средней Азии в Музее искусств в Ташкенте.
В 1936 году он возглавил этнографическо-искусствоведческую экспедицию Музея в Бухару и Хиву. Андреева поразило почти полное отсутствие систематических научных описаний Бухары, этого «Рима ислама», как определял роль Бухары в прошлом венгерский востоковед, путешественник Арминий Вамбери.
«Таджикистан открыл мое сердце»
В 1943 году Михаил Андреев сделал шаг, который многие в его ближайшем окружении сочли безумным. В 70-летнем возрасте, Михаил Степанович обратился к таджикскому правительству за разрешением провести этнографическую экспедицию в Рушан и Хуф.
Ее научным результатом стали его предыдущие и настоящие исследования и, выпущенная уже после его смерти, книга «Таджики долины Хуф», ставшая классикой мировой этнологии.
Многие материалы Андреева, такие как оригинальные записи-автографы, фотографии, рисунки, сегодня хранятся в Центральной научной библиотеке имени Индиры Ганди Академии Наук Таджикистана.
В 1944 году в одном из своих писем Михаил Андреев писал:
«Я рад, что получаю отзвуки в руководстве новой Академии. Но я должен работать в Таджикистане, который как-то хорошо открыл и мое сердце. Жить осталось мало, и нужно скорее обрабатывать и подытожить сделанное, собранное и требующее обработки, а его так много...»
В 1948 году Андреев уезжает в Душанбе, где ведет работу по подготовке к открытию Музея археологии и этнографии. Харизма, блестящее чтение лекций и редкая эрудиция снискали ему славу и популярность в Сталинабаде.
Но предчувствие не обмануло ученого. Десятого ноября 1948 года профессор Михаил Степанович Андреев трагически погиб в Душанбе в своей квартире, расположенной на улице Орджоникидзе в доме № 2, квартира 25. О чем свидетельствует запись акта о смерти № 1907, выданная его научной сотруднице и помощнице Белькис Кармышевой, а 13 ноября он был погребен на городском кладбище Душанбе.
Копия записи о смерти Михаила Степановича Андреева № 1907 от 10. 11. 1948 года, полученная Г. Шерматовым в государственном архиве в Душанбе.
Прошли годы после смерти известного ученого, и сегодня в Таджикистане открыт и работает замечательный музей этнографии, первые приобретения которого были сделаны этнографом Михаилом Степановичем Андреевым, считающегося основоположником этнографической науки в Таджикистане.