История Средней Азии
(Мир Абдуль-Керима Бухарского)
Министр внутренних дел (Куш-Беги) Бухарского ханства
(Histoire de l'Asie Centrale. (Afghanistan, Boukhara, Khiva, Khoqand) depuis les derniferes annees du regne de Nadir Chah (1153), jusqu'en 1233 de l'hegire (1740-1818). Par Mir Abdoul Kerim Boukhary, jiubliee, traduite et annotee par Ch. Schefer. Texte persan imprime a Boulaq; 4°, traduction frangaise, Paris 1876, 8°, VII f. 304. Publications de l'Ёсоlе des Langues Orientates Vivantes, № 1.)
Довольно, редкое явление представляют оригинальные источники, подробно излагающие события в Средней Азии после смерти Надир-шаха ж обрисовывающие политический порядок в областях этой страны, создавшийся к началу XIX в. и сохранившийся почти неизменным до позднейшего времени. Одним из таких источников является написанная, видимо, в Бухаре рукопись-unicum — история Средней Азии Мир Абдуль-Керима, принадлежавшая Ch. Schefer'y, изданная им в тексте и переведенная на [17] французский язык. Здесь описываются события с 1160 по 1233 гг. д. (1740-1818 гг.), развернувшиеся в Афганистане, Бухаре, Хиве и Коканде. Так как автор данного повествования происходил из Бухары, то, как можно было ожидать, тамошние события он описывает наиболее точно и подробно; почти всегда автор указывает мотивы событий и побуждения, руководившие действующими лицами, о характере которых он сообщает интересные и ценные сведения. Приходится пожалеть, что у автора почти нигде не указаны даты, и в части, касающейся Афганистана, изложение носит несколько беспорядочный характер.
Язык сочинения — начинавший тогда вырабатываться современный «фарси», с теми особенностями в истории развития последнего, которые мы можем наблюсти в области влияния на этот язык синтаксиса анатолийско-турецкого языка, сверх того, здесь заметны и просто заимствования из того же языка. Подробных сведений об авторе не имеется, но можно предполагать, что он принадлежал к бухарскими сейидам. (Сh. Schefer в «Introduction» к своему переводу, p. III) По его словам, он находился при шахе Махмуде, когда тот бежал в Бухару; затем автор состоял в качестве заведующего хозяйством при посланнике бухарского хана, отправленном в Россию в начале XIX в., был в Москве и девять месяцев в Петербурге. (Текст, р. 71) Наконец, в качестве секретаря посольства он отправился в 1222 г. х. (1807 г.) в Константинополь, где и составил свое описание событий в Средней Азии по поручению Ариф-бея, которому в силу своего официального положения при константинопольском дворе приходилось принимать приезжих из восточных стран и который на практике осознал необходимость знакомства с положением дел в среднеазиатских странах и с тамошними отношениями. Пребыванием автора в Константинополе, где он провел остаток своей жизни и умер в 1246 г. х. (1830), (Сh. Sсhеfеr, там же) и объясняются влияние турецкого языка на его персидский и та свобода и откровенность, с которой он вскрывает, как сказано, побуждения, руководившие действующими лицами, и мотивы событий.
"Ма'асир-и-султанийе"
Самым ранним сочинением по истории каджаров (с 1193 г. х. — 1779 г.) надо считать труд Абд-ур-Реззака ибн Неджеф-кули «Ма'асир-и-султанийе» (Издан в Тавризе в 1241 г. х. (1825/26 г.) и является одной из первопечатных иранских книг (инкунабул) («Султанские памятные дела»), написанный в традиционно-цветистом стиле, но достаточно подробно излагающий историю активных представителей, вождей каджарского племени, их борьбу за обладание властью в Иране, позднейшие внешние и внутренние события — войну с Россией и роль Англии в этой войне, восстание племен, взаимоотношения с правителями [18] Мерва и пр. Об авторе этого сочинения сведений не имеется, но, видимо» он стоял близко к наследнику иранского престола Аббас-мирзе и был прекрасно осведомлен о всех важнейших политических событиях.
Труд Абд-ур-Реззака еще в рукописи лег в основу истории каджаров на английском языке. Sir Harford Jones Brydges, английский посланник в Тегеране, использовал его в виде перевода, частично сократив начальные главы, закончив перевод на 1226 г. х. (1811/12 г.) и предпослав большое введение (стр. XIII-CXCI).
Сочинение Brydges'а под заглавием «The Dinasty of the Kajars» (London, 1833) тогда же подверглось суровой критике со стороны известного французского ориенталиста S. de Sacy. (В «Journal des Savants», 1835, p. 67 сл)
"Насих-ут-таварих"
(Издание тегеранское, 1273 г. х. (1856/57 г.)
Подробнейшей историей эпохи каджаров является трехтомный фолиант, озаглавленный «Тарих-и-каджарийе» («История каджаров») и составляющий, в свою очередь, третий том обширной истории «Насих-ут-таварих» («Отменитель предыдущих историй»), два первых тома которой, не имеющие большой ценности, трактуют только лишь о пророках и о Мухаммеде. Изложение в «Тарих-и-каджарийе» доведено до 1273 г. х. (1856/57 г.) и является самым подробным, богатым деталями и систематичным и может сравниться в этом отношении с историей Риза-кули-хана «Раузат-ус-сафа» («Сад чистоты»), доведенной до 1270 г. х. (1853), («История каджаров», т. IX, Тегеран, 1270/71 г. х. (1853/54 г.), т. X, Тегеран, 1272/74 гг. х. (1855-1857/58 гг.) с которой «Тарих-и-каджарийе» во многом совпадает, так как оба труда составлялись одновременно на основании одних и тех же материалов по поручению шаха Насир-уд-дина. Благодаря детальному и связному изложению, такие сложные и цельные события, как восстания ходжи Юсуфа Кашгарского в туркменской степи, Хасан-хана Салара в Хорасане, военные действия Султан Мурад-мирзы в 1853 г. против Серахса и Мерва, взаимоотношения Ирана и Хивы, поход Феридун-мирзы против хивинского хана Мухаммеда Эмина и смерть последнего под Серахсом в 1855 г., — события, в которых туркмены принимали активное участие, получают свою цельность и законченность, осмысливаются и усваиваются во всей своей сложности. Авторство «Истории каджаров» принадлежит одному из многочисленных литературных деятелей этой эпохи мирзе Мухаммеду Тагы-хану, Лисан-уль-мульку, с литературным псевдонимом «Сипихр». Он занимал должность по финансовому ведомству (был мустоуфи) и считался придворным панегиристом Мухаммед-шаха, по поручению которого приступил к составлению своего исторического труда, законченного при следующем шахе Насир-уд-дине. Значительное количество его [19] поэтических, довольно посредственных, произведений подражательного характера сохранено его современником, выдающимся литературным деятелем того времени, упомянутым выше Риза-кули-ханом в его замечательной антологии «Маджма 'уль-фусаха». (Тегеран, 1295 г. х. (1878 г.), т. II, стр. 156-181. Сведения о Сипихре и его истории см. : С. A. Stоrеу. Persian Literature. A bio-bibliographical Survey, Section II, fasc. 1, London, 1935, pp. 150-154. Современные иранцы резко критикуют Сипихра за анахронизмы и неточности, допущенные им при изложении даже событий XIX в. Enzyklopaedie d. Islam, s. v. Sipihr)
"Сафарат-намэ-и-Хорезм"
(Relation de l'Ambassade au Kharezm (Khiva) de Riza Qouly Khan. Publie,. traduit et annote par Ch. Schefer, Texte persan Paris, 1876, 8°, ... traduite et annotee par… Paris 1879. 8° Publications de l'Ёсоlе des langues orientales vivantes, vol. III, IV.)
Путевые журналы, дневники путешествий — явление хотя и редкое, но не новое в иранской литературе. Достаточно вспомнить известное и замечательное «Сафар-намэ» Насир-и-Хосрова (XI в.), чтобы оценить такие дневники с географической и бытовой точек зрения и как исторический источник. Один из таких дневников — путевых отчетов — мы имеем в «Сафарат-намэ-и-Хорезм» («Отчет о посольстве в Хиву»), Посольство было отправлено шахом Насир-уд-дином в 1267 г. х. (1851 г.) к хивинскому хану Мухаммед Эмину для разрешения принципиального вопроса о (Взаимоотношениях двух государств. Дневник содержит сведения о туркменской степи между Астрабадом и Хивой и о туркменах, живших на этой территории. Сведения эти были настолько ценны своей новизной для иранского общества, что значительная часть дневника была включена в виде отрывков в иранские историографии середины XIX в., как, например, в вышеописанную историю каджаров Лисан-уль-мулька. Послом и автором дневника-отчета о путешествии в Хиву и обратно был уже упоминавшийся Риза-кули-хан — выдающееся явление в культурной жизни Ирана прошлого XIX в.
Риза-кули-хан, известный под литературным псевдонимом Хидаят, который служит теперь фамилией для его потомков в Драпе, родился в Тегеране в 1215 г. х. (1800 г.) и умер там же в 1288 г. х. (1871 г.). Его литературные дарования и пристрастие к занятиям литературой обратили на него внимание двора, и он назначен был учителем и воспитателем наследника иранского престола при Мухаммед-шахе, а затем занимал ту же должность при шахе Насир-уд-дине. Когда понадобилось наметить послав Хиву, выбор пал на Риза-кули-хана. По возвращении его из Хивы ему было поручено ведать недавно основанным колледжем Дар-уль-фунун и управлением по делам печати. Как ученый и литератор он проявил себя в разнообразных областях: ему принадлежат поэтические произведения рядом с историческими трудами, самый выдающийся из которых — упомянутое трехтомное «Раузат-ус-сафа», продолжение известной летописи Мирхонда (XV в.); [20] чрезвычайно ценные антологии и большой словарь редких слов; в общем более двух десятков работ, из которых большинство составляют все же поэтические произведения.
"Рузнамэ-и-Хаким-уль-мамалик"
(Издание в Тегеране 1286 г. х. (1,869 г.), 8°, 485 стр)
К тому же жанру путевых журналов и дневников относится описание путешествия шаха Дасир-уд-дина в 1283 г. х. (1866 г.) в Хорасан (официально to поклонение гробнице имама Риза в священный Мешхед и для устройства государственных дел) с целью лично убедиться в состоянии северо-восточной окраины Ирана и принять меры к охране пограничной территории от набегов туркмен, причем путешествие происходило в очень тревожный для Ирана момент активной деятельности последних. Содержание дневника путешествия, которое продолжалось три с половиной месяца (на каждый день в среднем отведено не более пяти страниц), составляют записи об утреннем самочувствии шаха, дальнейшем передвижении, об остановках для завтрака у дороги и о лагерных стоянках, о встречах и проводах, приемах депутаций, просмотре почты и писании приказов и, наконец, даже о путевых развлечениях. Попутно с этими обычными действиями в пути осуществляется «два ли не самая главная цель поездки в Хорасан — осмотр местности с военной точки зрения: изучаются пути следования в Иран туркменских отрядов, состояние дорог, наличие запаса воды, производится осмотр укреплений и изыскиваются меры противодействия нашествиям с севера, причем нередко вскрывается любопытный факт, что обезлюдевшие деревни — результат не только нападений туркмен, но и непосильных поборов помещиков и притеснения ханов, на что жалуется население в поданных шаху на пути заявлениях и петициях. Исторические данные о туркменах и в связи с туркменами в настоящем дневнике носят отрывочный характер. Автором этих записей является один из сопровождавших шаха придворных, по профессии врач, Али Тага ибн Исмаил, с почетным прозвищем «Хаким-уль-мамалик», т. е. «врач государственных областей». При наличии досуга (так как у этого врача не было практики) он подал шаху мысль вести дневник, чтобы оставить «памятник об этом благословенном путешествии», на что шах изъявил согласие и установил для этого дневника вышеуказанное заглавие. Все же в конце изложения читатель узнает, что в основе дневника лежат собственноручные записи шаха, и вопрос об авторстве усложняется. При сопоставлении с этим дневником дневника второго путешествия шаха в Хорасан четырнадцать лет спустя мы сразу же замечаем разницу, выражающуюся, прежде всего, в упоминании о шахе: в данном дневнике автор говорит о шахе в третьем лице с прибавлением различных подобающих для такой особы эпитетов; далее, замечательно простой, очень близкий к народной разговорной речи язык шаха во втором дневнике, гдё шах говорит о себе в первом лице, [21] свободен от стилистических прикрас, довольно частых в первом, язык которого в общем также прост. Таким образом и по языку, и по стилю, и по композиции дневник — произведение Хаким-уль-мамалика. Если же в основе его лежат записи шаха, то это скорее спорадические, случайные заметки, как указывает и сам автор, когда описывает пребывание в Фирузкухе. Автор, как придворный писатель, в угоду продолжавшей жить литературной традиции, даже в таком беспретенциозном произведении, как дневник путешествия, не счел для себя возможным отрешиться от традиционных литературных навыков.
"Тарих-и-лунтазам-и-Насири" и "Матля-уш-шамс"
Последней по времени всеобщей историей мусульманских стран, написанной в Иране, является «Тарих-и-муптазам-и-Насири» («Насировская упорядоченная история»), посвященная шаху Насир-уд-дину. Начинается эта история с 1 г. х. (622), доведена до 1300 г. х. (1882), (Издана в Тегеране в 1298-1300 гг. х. (1880-1882 гг.) в трех томах; т. 1 содержит историю 1-656 гг. х. (622-1258 гг.), перечень важнейшие событий в Европе в 1880 г. и нечто вроде нашего календаря; т. II излагает дальнейшие события до появления династии каджаров; т. III — историю династии каджаров с 1194 г. х. (1779 г.) до 1300 г. х. (1882 г.) с такими же прибавлениями в виде календаря) базируется на большом количестве источников и в части, трактующей о туркменах в ХIХ в., повторяет в большинстве случаев уже известные из «Насих-ут-таварих» и, продолжения «Раузат-ус-сафа» сведения.
Автор этой истории — один из первых и ранних младоиранских представителей и в тогдашних условиях Ирана выдающийся ученый-историк, Мухаммед Хасан-хан, известный в ученой литературе и под своими почетными прозвищами (лякабами) Сани'-уд-доуле и И'тимад-ус-салтанэ, умерший в марте 1896 г. (С. A. Storеу, ibidem, pp. 154-155; согласно Storey (p. 154) он умер 3 апреля 1896 г. (19 шавваля 1313 г. х.) Он был одним из первых, кончивших известный колледж Дар-уль-фунун, открытый в 1268 г. х. (1851/15 г.), по выходе из которого он состоял в военном ведомстве, несколько лет служил в посольстве в Париже, затем заведывал управлением по делам печати, писал в издаваемых и редактируемых им газетах, занимал разные придворные и административные должности, был цензором всех выходивших изданий (цензура была введена по его совету) и влиял на характер выходивших в Иране серьезных научных изданий. Его главные литературные работы выразились в ряде исторических и географических сочинений. Из прикладных исторических наук он с увлечением занимался археологией, эпиграфикой и нумизматикой — им тщательно подобрана коллекция монет от Александра Македонского до Насир-уд-дина. «Сочинения его, написанные простым языком, весьма часто основаны на документах... причем знание иностранных языков и знакомство с приемами исторической критики позволяли ему пользоваться и европейскими [22] источниками и умело разбираться в противоречиях». (В. Жуковский. Мухаммед Хасан-хан (И'тимад-ал-Сальтанэ). Записки В. О". Р. Археолог. Общества, т. X, СПб., 1897, стр. 190) С другой стороны, нам приходилось слышать, а затем и читать утверждения, что Мухаммед Хасан-хан не обладал никакими глубокими знаниями и ученостью, что все его сочинения писались под его наблюдением учеными лицами, которых он собирал отовсюду и труды их затем издавал под своим собственным именем. (E. G. Вrоwnе. The Press and Poetry of Modern Persia. Cambridge, 1914, p. 156)
Нам кажется, что этот едва ли беспристрастный отзыв вытекает из метода работы Мухаммед Хасан-хана, который за недостатком времени, может быть слишком широко пользовался услугами посторонних лиц при собирании материалов для своих работ. Обработка же этих материалов и отношение к ним автора должны быть всецело отнесены к Мухаммед Хасан-хану, потому что умение разбираться в противоречиях исторических источников и осторожно подходить к последним с известной долей критицизма могло быть лишь явлением исключительным в Иране тех времен и едва ли присущим всем тогдашним иранским ученым-историкам. Этот элементарный критицизм мы в достаточной, мере находим в историко-географическом труде Мухаммед Хасан-хана, озаглавленном «Матля-уш-шамс» («Место восхода солнца»). (Издан в Тегеране in folio в 1301-1303 гг. x. (1884-1886 гг.) Этот большой труд — результат путешествия в Хорасан Мухаммед Хасан-хана в свите шаха Насир-уд-дина в семидесятых годах прошлого XIX в., причем из Тегерана в Мешхед и обратно они двигались разными маршрутами. Историческая часть этого сочинения базируется на громадном количестве письменных источников как персидско-арабских, так и европейских. К этим источникам автор относится, как сказано, с известной долей критицизма, (Напр. к автору «Тарих-и-алям-ара-и-Аббаси», т. II, стр. 319) устанавливает неточности хронологических дат, расхождения в показаниях о фактах или просто считает те или иные данные сказками. Археологические изыскания и эпиграфика занимают большую часть места в «Матля-уш-шамс». Так, например, к описанию гробницы имама Риза в Мешхеде, которое заполняет значительную часть второго тома, Мухаммед Хасан-хан прилагает массу снимков с надписей; им тщательно осмотрено по пути большое количество всякого рода построек с надписями и описаны очень важные в научном отношении памятники. «Матля-уш-шамс» дает некоторый материал, связанный с историей туркмен, иногда очень колоритный: помимо фактов современных, регистрируемых Мухаммед Хасан-ханом по мере движения по местам, близким к кочевьям туркмен или к путям их проникновения, на территорию Ирана, приводятся два воззвания к туркменам Ахмед-шаха Дуррани Афганского от 1167 и 1168 гг. х. (1763/54-1754/56 гг.), которые призывают суннитов-туркмен к священной войне против шиитов-кызылбашей и к походу на Мешхед; написаны они, видимо, на местном иранском народном языке Афганистана. [23]
Таким образом использованные во II томе Материалов иранские источники содержат в себе данные по истории туркмен за период с начала XVI и до 70-х годов XIX в.
Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории туркмен и Туркмении, Том II. XVI-XIX вв. Иранские, бухарские и хивинские источники. М. -Л. АН СССР. 1938