С лишком четверть века прошло со времени присоединения Туркестанского края к империи. Пора познакомиться с тамошней мусульманской школой и заняться ею. Настоящие сведения об этой школе заимствованы — одни, наиболее подробные, из официальных данных, другие из частных сообщений, проверенных нашим личным наблюдением.
Арабское слово медресе́, или, по туземному произношению, мадраса́, значит училище. Основание древнейших в крае медресе, какие имеются в Самарканде, Коканде и Ташкенте, относится к XV веку, а наибольшее число их основано в текущем столетии.
Благоустроенное медресе имеет вид правильного четырехугольника, обнесенного кирпичной стеной, ко внутренней стороне которой пристраиваются — худжра́, или кельи для учащихся (муллы), а иногда и для учителей (мударрисы), дарс–хане, то есть классная комната, одна или несколько, и, наконец, мечеть.
На средине двора обыкновенно находим так называемую таарат–хане, маленькую комнату для омовений. Передний фас наружной стены принято украшать куполом, венчающим сводчатый портик над входом в медресе. Часто по углам того же переднего фаса воздвигаются небольшие башенки, служащие вместе с тем и минаретами. Кровли келий, классных комнат и мечетей в лучших медресе сводчатые, кирпичные. Медресе эти называются хышти́н, кирпичные. Медресе с деревянными кровлями носят название чуби́н, деревянные. По объему кельи бывают от 3 до 6 кв. аршин. В них помещаются от 3 до 5 мулл. Двери и окна келий выходят во внутренний двор медресе. Окон, впрочем, часто совсем не бывает, и свет в кельи проходит через решетчатые, оклеенные тонкой бумагой дверные фрамуги. Печей в кельях нет. Пища варится в мури́, род камина с прямой и незакрывающейся трубой. Если обитатели худжры имеют средства на покупку углей, то в холодное время обогреваются у так называемых сандаль. В глинобитном полу комнаты делается аташ–да́н, углубление, в которое кладут горячие угли; над углями ставится сандаль, или табурет, который сверху покрывается большим ватным покрывалом; под одеялом скопляется нагретый воздух, в котором греют ноги и руки, подсовывая их под одеяло. В кельях почти всегда тесно и мрачно, а зимой холодно и сыро.
Медресе Надыр–Диван–беги в Самарканде.
Вид одноэтажных келий, окружающих внутренний двор.
Так же темны, холодны и сыры
дарс–хане, или классные комнаты, которые в больших медресе просторны, но мало, еще меньше, чем кельи, освещены.
При каждом медресе между кельями помещается мечеть, которая, как все туземные мечети, имеет вид галереи или террасы, открытой со стороны, противоположной кыбле, то есть той стороне света, куда правоверные обращаются при молитве.
Осмотренные нами медресе в Бухаре и Хиве по внешнему устройству совершенно сходны с медресе Туркестанского края.
Медресе меньшего размера представляют значительные отступления от указанного типа: внутренний двор их не имеет правильной формы и не вымощен; мечеть помещается особо от келий и в строительном отношении не имеет с ними ничего общего; кровли, деревянные или камышовые, смазаны глиной; во дворе — пруд, обсаженный деревьями, чего не встречается на внутренних мощеных дворах больших медресе. Входом служат крытые туземные ворота, а не сводчатый портик с куполом.
Наибольшая часть медресе находится в городах или больших базарных селениях. Медресе в небольших селениях бывают редко. Наиболее важные медресе строятся в центре города, около базара или на главных улицах, которые идут к окраинам города. Сельские медресе почти всегда рядом с базаром.
Ташкент. Медресе Кокельташ, построенное Барак–ханом.
Учреждение медресе и обеспечение их вакфами, то есть доходным имуществом, считалось и считается сава́бом, богоугодным, душеспасительным делом, за которое в будущей жизни обещана награда. Последняя служит приманкой для состоятельных лиц к пожертвованиям на высшую школу. В этом — причина, почему все существующие медресе построены частными лицами. Хотя строителями их часто бывали ханы и эмиры, но в данном случае они действовали как частные лица. Медресе учреждались на их личные средства, а не на государственные. Таково, например, в г. Ташкенте медресе Барак–хан, основанное около 1550 г., когда Ташкент принадлежал Бухаре, бухарским эмиром Барак–ханом. Некоторые ханши или родственницы ханов сохранили память о себе основанием медресе. Так Изза́т–биби́, мать Омар–хана, основала богатейшее из кокандских медресе — Минг–аим. Магляр–аи́м, жена Омара и мать Мадали–хана, основала два больших медресе. Хаким–аим, жена Шир–Али и мать Худояр–хана, основала тоже два медресе в г. Коканде. Большое медресе в кишлаке Канибадам и одно из малых маргеланских медресе основаны женщинами, не занимавшими официального положения. Наилучшими зданиями и наибольшими вакуфными доходами обладают медресе г. Коканда. Здесь на 34 медресе приходится годового дохода свыше 64 тысяч. Чаще всего основатели школы дают ей свое имя. Некоторые называются по месту своего нахождения или по именам лиц, которые в последний раз сделали большие пожертвования, особенно если имена основателей забылись.
Коканд. Медресе Мадали–хана.
Во многих наиболее значительных среднеазиатских городах имеется так называемый муй–мубарак, что в переводе с персидского значит благословенный или священный волос. Именем муй–мубарака называется волос из бороды пророка. В былое время разные ханжи и фанатики продавали муй–мубарак ханам и хакимам за очень высокую цену. В Ташкенте тоже был священный волос, хранившийся, как это обыкновенно делалось, в особой часовне. Вокруг нее в 1857 г. бывший ташкентский хаким Мирза–Ахмат построил несколько келий и снабдил возникшую таким образом школу вакфом. Это медресе и всякое другое, постройка или основание коего связаны с муй–мубарак, обыкновенно называютсямедресе–и–муй–мубарак.
Ташкентский купец Бури–ходжа, 72 года тому назад, возобновил старое, пришедшее в негодность медресе, которое стало называться и доселе называется медресе Бури–ходжи.
Кишлачные медресе в большинстве случаев носят названия тех кишлаков или селений, в коих находятся, например, медресе пскентское, занги–атинское и другие.
Ура–Тюбе. Фасад медресе Рустам–бека.
Нередко случалось, что медресе, выходя из рук первых строителей и основателей, доставались обществу и государству в недостроенном виде. Достраивали их и приводили в порядок наследники жертвователя, а за неимением или обеднением их — ханы, хакимы и другие ревнители просвещения из частных лиц.
Каждый основатель или строитель медресе обыкновенно снабжал его вакфом. Под именем вакфа шариат разумеет имущество, доходы с которого на вечные времена назначаются в пользу богоугодного учреждения или дела, причем самое имущество, обращенное в вакф, не остается достоянием жертвователя. Так как вакф жертвуется на вечные времена, то в случае уничтожения того юридического лица, в пользу которого он назначался, вакфу тому дается другое назначение, но такое, которое, с мусульманской точки зрения, должно быть богоугодным, как и первое. Вакф следует беречь. Доходы с него идут прежде всего на поддержание вакуфного имущества, и затем — на определенную жертвователем цель. Если известный вакф не будет давать дохода, он может быть продан, а на вырученные от продажи деньги приобретается новое имущество, равное по доходности прежнему.
По мнению некоторых мусульманских правоведов, в вакф можно обращать только недвижимое имущество, а из движимого лишь лошадей и оружие, как предметы, необходимые при ведении священных войн. Но не все правоверные богословы и юристы разделяют это мнение.
До последнего времени в Средней Азии в вакфы обращались пахотные земли, сады, караван–сараи, лавки, бани, мельницы, дома, книги, земледельческий инвентарь, живой и мертвый, деньги и, наконец, рабы. Вакфы последних трех категорий встречаются реже других. Вакуфные библиотеки, в количестве нескольких сот томов книг, были только при двух медресе, но теперь и их нет; все книги растеряны. Мударрисы и муллы, оставляя медресе, уносили книги с собой, а мутавалии, обязанные охранять вакуфное имущество, не обращали никакого внимания на библиотеки медресе.
Правителями Кокандского ханства присвоены были многим медресе теперешней Ферганской области государственные подати — херадж итанап, которые взимались с известных селений и заменили вакф. Под херадж разумелась подать с полевых посевов. Обыкновенно брали ⅕ урожая пшеницы, риса, ячменя, хлопчатника, джугары, кукурузы, проса, льна и кунджута. Подать натурою дозволялось заменять деньгами по ценам, какие ежегодно объявляло ханское правительство. Танапная подать с каждого танапа (400 кв. саж.) клевера, виноградника, сада, сплошного древесного насаждения, с дынь и других овощей взималась всегда деньгами. Целые кишлаки обращались иногда ханами в вакф медресе. Подати с жителей вакуфных кишлаков, поступавшие прежде в ханскую казну, поступали непосредственно в распоряжение мутавалия медресе. Доселе сборщиками податей остаются или сами мутавалии, или откупщики вакфов саркары. При дурной репутации, какою мутавалии пользуются в настоящее время, туземцы находят более выгодным отдавать вакуфные подати на откуп.
Право на владение вакфом укрепляется за медресе так называемой вакф–намэ, вакуфною грамотой, которая иначе называется шарт–намэ,или уставной грамотой, так как ею установляется назначение мутавалия и ежегодный раздел дохода с завещанного медресе имущества. В вакф–намэ значится имя учредителя вакфа и время учреждения, границы завещанной земли и ее количество, число обращенных в вакф лавок, караван–сараев и пр., с подробным указанием места, где данное имущество находится, далее — указание на то, кто должен избираться на должность мутавалия, как следует расходовать доходы вакфа. Вакф–намэ должна быть засвидетельствована казием. Кроме вакф–намэ, документами, закрепляющими за медресе право на вакф, служат васики́ и иная́т–намэ́. Васики́ имеют значение засвидетельствованной казием купчей крепости на недвижимую собственность, обращаемую в вакф медресе. Иная́т–намэ есть документ, выданный и засвидетельствованный не казием, а ханом, и подтверждающий несомненность данного известному учреждению права на пользование тем или другим имуществом. Все указанные документы, предоставляющие медресе право на разного рода имущество, подлежат поверке и рассмотрению в состоящих при областных правлениях края поземельно–податных комиссиях.
Переходя к деятелям медресе, составляющим как бы личный состав их, следует указать на отсутствие здесь ответственного за школу лица. Учебная часть совершенно отделена от хозяйственной. Первую ведут мударрисы, вторую — мутавалии. Мударрис, или преподаватель, не имея права вмешиваться в дела по заведыванию и управлению вакуфными имуществами, не ответствует ни за состояние их, ни за правильность расходов. Он может только заявлять мутавалию о нуждах медресе. В свою очередь мутавалий, или заведывающий хозяйственною частью медресе, не имея права входить в учебную часть, тоже не ответствует за состояние последней. Так как по мусульманским воззрениям общественное положение человека прежде всего должно обусловливаться его научным цензом, то положение мударриса считается выше, чем мутавалия, которым в случае надобности может быть даже человек безграмотный. Несмотря на это, мутавалий действует независимо от мударриса и бесконтрольно ведет приходы и расходы по вакфу.
Кроме мударрисов и мутавалиев, при медресе состоят имамы, или настоятели мечети, и муэдзины, они же азанчи, выкрикивающее азан, или призыв на молитву. В некоторых медресе, кроме того, имеются сарьтараши — цирюльники и параши — дворники.
Учащиеся в медресе делятся на три разряда или класса: старшие — ала́, средние — аусат и младшие — адна́.
В былое время назначение мударрисов и мутавалиев производилось или лично ханом, или хакимами, заведывавшими отдельными вилайетами. В тех случаях, когда известное лицо предназначалось на должность мударриса не ханом и не хакимом, а по чьей–либо просьбе, причем степень учености кандидата не была вполне известна, лицу этому производился экзамен в присутствии казия, одного или нескольких, и при участии других знатоков богословия и права. Если мударрис по недостаточности знаний или по неодобрительному поведению оказывался несоответствующим своему положению, его увольняли административным порядком. Достойно замечания, что увольнение мударрисов за старостью случалось весьма редко. Да и в этих редких случаях старались воспользоваться каким–либо другим предлогом к отчислению от должности одряхлевшего мударриса, не касаясь его старости. Глубокая старость и мудрость рассматриваются как совместные качества или отличия человека и высоко чтутся в наставниках медресе.
При ханах общее наблюдение за медресе и их жизнью лежало на обязанности шейх–уль–ислама и казиев, а ближайшее заведывание ими возлагалось на алямио́на и мутавали–баши. Алямио́н назначался правительством, получал содержание из ханской казны и заведывал как учебною, так и хозяйственною частью медресе столичных и вилайетных. Мутавали–баши, или старший мутавалий, был в каждом городе, где жил хаким. Мутавали–баши назначало правительство для наблюдения за деятельностью мутавалиев. Содержание они получали из вакуфных доходов. В их пользу отчислялась 1/10 того, что получал от вакфа своего медресе каждый мутавалий. Со времени занятия края русскими должностиалямио́на и мутавали–баши упразднились сами собой, и медресе с тех пор предоставлены самим себе.
Вакуфные имущества медресе, как сказано выше, главным образом состоят из пахотной земли, садов, лавок, караван–сараев, бань, мельниц и денег. По условиям настоящего времени наиболее доходным имуществом следует признать лавки, караван–сараи, пахотные, достаточно орошаемые, земли и сады. Еще более доходными были бы дома в русских городах края, особенно в таких больших, как Ташкент, Самарканд и Маргелан. О покупке или постройке домов начинают говорить во многих медресе. Наименее удобны и доходны туземные бани. Они часто требуют больших расходов на ремонт и дают незначительный доход.
Вакуфные имущества, и прежде всего земли, сдаются в аренду. Почти нет ни одного медресе, которое бы само, без посредства арендаторов, эксплоатировало свое недвижимое имущество. Такая эксплоатация даже при высокой арендной плате удобна, но невыгодна. При хозяйственном способе и при добросовестном отношении к делу со стороны мутавалиев, доходы медресе могли бы значительно увеличиться.
В вакф–намэ обыкновенно говорится о том, какие лица, согласно воле вакфодателя, должны назначаться на должность мутавалия. Так как по установившемуся у мусульман обычаю в пользу мутавалия отчисляется десятая часть доходов с заведуемых им вакфов, то вакфодатели, в большинстве случаев, ставят условием, чтобы мутавалии избирались из их, вакфодателей, потомков. Или же в завещании выражается желание, чтобы на должность мутавалия назначался добросовестный человек. В самых редких случаях вакфодатели совмещают должность мутавалия с должностью мударриса того же медресе. С пресечением потомства вакфодателя начальствующие лица имеют право делать дальнейшие назначения на должность мутавалия по своему усмотрению.
Известен один случай, когда на должность мутавалия назначена была и до сих пор состоит на этой должности женщина. При одном из медресе, 17 лет тому назад, умер последний потомок мужеского пола, исполнявший должность мутавалия. Единственной наследницей умершего осталась дочь. Когда Аим–джан–биби заявила о своих правах на должность мутавалия, ей наотрез было отказано. Биби не унялась и чрез несколько времени предъявила вторичную просьбу. На этот раз, в силу ли новых веяний или по другим причинам, съезд казиев признал Аим–джан–биби правоспособною к занятию должности мутавалия, и она вступила в управление вакфом.
Но так как сартянка, хотя бы и облеченная званием мутавалия, не может вступать в разговоры с посторонними мужчинами, то Аим–джан–биби взяла доверенного, который от ее имени управляет имуществом медресе.
Часть вакуфных доходов должна отделяться прежде всего на поддержание вакуфного имущества, затем по мере надобности производится расход на ремонт здания медресе; остальные деньги делятся между служащими при медресе и учащимися здесь муллами, согласно имеющимся в вакф–намэ указаниям. На деле указания эти не исполняются, и мутавалии весьма часто действуют произвольно, своекорыстно и бесконтрольно. Бывшие в разное время попытки обуздать произвол и алчность мутавалиев оказывались и оказываются бесполезными. По шариату, контроль над деятельностью мутавалиев возлагается на казиев; но со времени занятия края русскими контроль этот в большинстве случаев остается мертвою буквой. С упразднением должности кази–каляна все казии стали равны. Вместе с сим многие из них, занимая прежде места мударрисов и мутавалиев, сами были так или иначе причастны к вакфам и получаемым с них доходам, а русские власти до второй половины 1890 г. совсем не обращали внимания на внутреннюю жизнь медресе. Неурядицы происходят также оттого, что одним вакфом заведывают иногда несколько мутавалиев. Есть медресе, в коих, при годовом доходе в 1.500—1.700 р., вакфом управляют три–четыре мутавалия. Каждый из них, заявляя о своем наследственном праве быть мутавалием, не забывает о получении наибольшей части доходов.
Прежде всего выделяется 1/10 всех доходов в пользу мутавалия или мутавалиев, и потом отчисляется некоторая сумма на ремонт здания медресе. Остальные деньги, большею частью, делят так: 3/10 суммы мударрису или мударрисам, 1/10 имаму, муэдзину, дворнику и цирюльнику, и5/10 ученикам. При разделе денег между последними, известная часть выдается или на каждого ученика отдельно, или на худжру, то есть келью. Ученик старшего разряда получает вдвое больше против ученика среднего, а последний вдвое больше против ученика младшего разряда. При разделе на худжру деньги делятся на столько равных частей, сколько в данный момент имеется в медресе жилых келий, обитатели коих получают поровну, при чем принадлежность их к тому или другому из трех разрядов во внимание не принимается.
Встречаются и отступления от указанных норм, особенно в Коканде. В двух тамошних медресе мутавалию выдается не 1/10, а 1/20 всех доходов.
В двух других — мударрисы получают ½ доходов, а в маргеланских медресе — только ¼.
Резкую особенность представляет медресе в селении Кальтатай Кокандского уезда. Годовой доход его до 3.000 р. делился так: в пользу мутавалия — 1/10, остальное учащимся. Последние, однако, не получали денег на руки; им давали пищу, освещение и отопление, то есть угли насандаль. Осенью 1891 г. вакф кальтатайского медресе упразднен, и оно осталось без всяких средств.
В тех случаях, когда медресе возникает при каком–либо чтимом мазаре и получает в свое пользование вакф, завещатель обыкновенно обязывает одаряемое им медресе выделять из доходов так называемый парч–и–руш в пользу мазара. Под именем парч–и–руша разумеется сумма денег, потребная на постилки в часовне мазара — кошмы, циновки, войлоки и пр., а равно на поддержание огня в тех светильниках или, вернее, ночниках, которые теплятся на наиболее чтимых мазарах.
Раздел доходов с вакуфных имуществ в разных медресе производится в различные сроки, смотря по времени поступления доходов в распоряжение мутавалия. Доходы с земель, караван–сараев и лавок поступают и делятся, в большинстве случаев, один или два раза в год. Так называемый таги–джай, арендная плата, взимаемая за места под караван–сараями, лавками, хлебными базарами и пр., собирается еженедельно или ежемесячно, а делится раза два в месяц, при чем никакой отчетности не ведется.
В дни разделов в медресе приходят мясники, хлебники и другие торговцы, у которых муллы забирают провизию в долг в счет получки из вакуфного дохода.
Хотя во всех почти вакф–намах значится обязательство выделять ежегодно часть доходов на ремонт медресе, но на деле обязательство это не исполняется. Мутавалии и мударрисы, вопреки требованию шариата, заботятся о том, чтобы бо́льшая часть доходов шла в раздел между ними. Они или совсем уклоняются под разными предлогами от затрат на ремонт училищных зданий, или уделяют на этот предмет незначительные и совершенно недостаточные суммы. Поэтому очень немногие медресе находятся в удовлетворительном состоянии. Большая часть их имеют полуразрушенный вид и содержатся грязно.
Ввиду упадка вакуфных доходов и оскудения медресе сами муллы обращаются иногда к лицам учебного ведомства с просьбой об учреждении контроля над мутавалиями, действия коих они находят незаконными и недобросовестными; заявляют при этом, что вообще управление вакуфными имуществами и расходование доходов обставлены неправильно.