Литературеая эпоха Ирана и Таджикистана
Борьба шиитского Ирана и суннитской Средней Азией в 16 в. привела к отделению Средней Азии от Ирана. Это сопровождалось распадом общего культурного пространства на области с достаточно фиксированными границами и собственными культурными особенностями и интересами. Таджикская литература отделяется от иранской и в дальнейшем развивается самостоятельно. Впрочем, основные художественные постулаты персидской традиции в ней сохраняются и воспроизводятся с добавлением местных мотивов. Определяющими же для ее развития стали наиболее важные для таджиков исторические события или идеи, наиболее глубоко затронувшие таджикское общественное сознание.
В 16–19 вв. – эпоху разложения феодализма – в таджикской литературе наблюдается кризис придворной поэзии – основы персидской литературной традиции. Начинает развиваться городская литература, критикующая и высмеивающая феодальные порядки. Все чаще встречаются в литературных произведениях элементы живого разговорного языка. Особенность этого периода – разнообразие жанров. У одного и того же поэта можно было встретить как «низкие» популярные, так и «высокие» – философские и религиозные жанры.
Один из наиболее значительных поэтов 16 в., так называемого, шейбанидского периода, придворный поэт Мулло Мушфики (1525–1588) жил и служил при дворах правителей Бухары и Самарканда. Наиболее известны в Средней Азии его сатирические стихи, высмеивающие феодальные порядки. Он – зачинатель в таджикской поэзии формы «мусалласи мураккаб» – трехстишия, в которых рифмуются первые две строки. Лирика Мушфики – сборники газелей и касыд, поэмы Цветник Ирема, Поэма о вине, Отражающий мир – образец поэтического мастерства, простоты и остроумия. Мушфики вошел в таджикский фольклор и как остроумный герой народных анекдотов.
Другие имена таджикских литераторов 16 – поэт Бинои (ум. 1512) и Зайнетдин Восифи, описавший в своих мемуарах образ жизни литературных кружков того времени.
Из авторов 17–18 вв., так называемого аштарханидского периода, наиболее известны поэт Сайидо Насафи, выразивший в своем творчестве протест против феодального угнетения; Хоки из Самарканда, известный своим социально-сатирическим циклом прозаических басен о животных; Машраб из Намангана, казненный в 1711 за произведения, направленные против духовенства, Фтират Зардуз из Самарканда – автор месневи Толиб и Матлуб.
В области элитарной поэзии с мистическими суфийскими настроениями и стилевыми поисками наиболее ярким и значительным было имя поэта и мыслителя Мирзо Абдул-Кадыра Бедиля, или Биделя (1644–1721) из Азимбада, Бенгалия, Индия. Бедиль в юности был дервишем, знахарем и аскетом, но позже не только не отвергал мирскую жизнь, но и сурово порицал отрешенное и бездеятельное упование на бога, прославляя всякий труд. В оценке его творчества у правоверных исламистов нет определенной позиции – одни считают его стихи истинно религиозными, другие – атеистическими, т.к. в них содержится критика феодализма и официального ислама. В Индии, за пределы которой поэт не выезжал, он известен не был, однако его творчество – а Бедиль писал на фарси – оказало огромное влияние на литературу Средней Азии и таджикскую в частности. Его поэтическое и прозаическое наследие – месневи Тилисм-и хайрат (Талисман озарения), поэма Ирфан (Откровение) и др., где простые слова слагались в сложнейшие метафоры, глубокие и певучие, считается классикой так называемого «индийского стиля».
«Индийский стиль» в персидской литературе зародился в эпоху Великих Моголов в 12 в. Этот галантный, претенциозный и виртуозно изысканный стиль связывают с именем Алишера Навои и индийской идеалистической философией Рамануджи 11–12 вв. Он представляет собой философскую лирику, своеобразное развитие мистицизма классических суфийских поэтов. Манера изложения отличается крайней сложностью, образы прихотливы, глубоки и многозначны. Этот стиль сильно отличался от принятой в староперсидской поэзии строгой ясности и поэтому был назван «индийским» (в литературе на урду его, в свою очередь, называют «персидским»).
Широкая известность пришла к Бедилю после смерти – во всех литературах мусульманского мира в 18 в. возникает направление, получившее название бедилийской школы. Это сложная философская литература, близкая поэзии «индийского стиля» с ее достоинствами и издержками, к которым относят чрезмерную усложненность образов и изложения. Творчество Бедиля оказывало значительное влияние на таджикскую литературу вплоть до начала 20 в. и вдохновило целый ряд продолжателей.
В одно время с Бедилем писали в традициях придворной поэзии Шаукат из Бухары (ум. в 1695), Суфи Аллойор из Каттакургана (ум. в 1723) и др.
В середине 18 в. власть в Средней Азии переходит к династии Мангытов, последний представитель которой Алимхан был изгнан после Октябрьской революции в 1920. Во время правления этой династии был установлен жесткий режим, при котором литературная жизнь практически замерла.
В начале 19 в. в результате династической борьбы в Фергане возникает самостоятельное ханство с центром в Коканде. Его правитель – меценат и поэт Умархан (правил с 1809–1822) собрал при своем дворе поэтов – литературная жизнь оживилась, стала развиваться поэзия бедилийского направления. Помимо самого Умархана в Коканде были известны поэты Адо, Акмаль, Фазли. Их диваны создавались на двух языках – таджикском и узбекском, имевших широкое хождение при Кокандском дворе.
Во второй половине 19 в. Средняя Азия стала частью Российской империи, что привело к бурному росту торговой буржуазии. Новые социальные реалии отразились и в литературной жизни. Наряду с подражаниями бедилийскому стилю, все более связываемым с уходящим эмирским феодализмом, развивается просветительское направление. Вначале по форме оно мало отличалось от бедилийской литературы. Однако поднятые в ней новые темы – критика крайних проявлений эмирского деспотизма, необходимость образования и т.д. – вели к поиску новых литературных форм, связанных в основном с включением элементов живого разговорного языка в ткань повествования.
Наиболее талантливый представитель просветительского направления Ахмад Калла (1827–1893) (псевдоним Дониш) окончательно порывает с бедилизмом. Его критические произведения изобличали уродства разлагающегося эмирата. Другие представители критического направления в таджикской литературе этого периода – Шохин (ум.1894), Возех (ум. 1894), Сахбо (убит эмиром 1918), Соми (ум. 1907).
Значительное влияние на развитие таджикской литературы в начале 20 в. оказывало буржуазно-либеральное националистическое движение джадидов (от арабск. усул-и-джадид – новый метод), распространившееся в Средней Азии в 1990-х. На начальном этапе джадиды выступали за реформу старой системы мусульманского образования, построенной на зазубривании сутр из Корана. Позже в период революции 1905–1907 джадидизм стал идеологическим буржуазно-либеральным течением, его поддерживали буржуазия и часть национальной интеллигенции Средней Азии. Джадиды выступали за приспособление ислама к потребностям национальной буржуазии. Они группировались вокруг издательств, газет и журналов, издававшихся в Туркестане и Бухаре, вокруг благотворительных обществ, мусульманских школ нового типа и т.п. После февральской революции джадиды создали националистические партии, некоторые из которых сотрудничали с большевиками. Поскольку Октябрьской революции 1917 джадиды стали вдохновителями Кокандской автономии, вступившей в соглашение с белогвардейцами и участвовавшей в басмаческом движении. После окончательной победы советской власти в Средней Азии джадидизм был ликвидирован как враждебное идеологическое течение.
До середины 1930-х в таджикской литературе шла борьба идейного влияния джадидизма и нарождающегося соцреалистического советского направления. Интересно отметить, что некоторые основоположники советской таджикской литературы, например, писатель Садритдин Айни, будучи выходцем из старой интеллигенции, в начале своей литературной карьеры находился под влиянием националистических джадидских идей, но позже их пересмотрел. Он одним из первых принял революцию, положив начало реалистической советской прозе на таджикском языке. Его перу принадлежат повести Одина (на рус.1930) – о беспросветной жизни бедняков и батраков Таджикистана, Смерть ростовщика, в центре которой – образ капиталиста из предреволюционной Бухары, романы Дохунда (1933), Рабы (1935), рисующие путь таджиков через революцию к новой жизни, Ятим (Сирота) – о жизни советской молодежи, поэма Война человека с водой, сборник стихов Йодгори (1935).
С именами поэтов Абульхасима Лахути (1887–1957) и Пайрау Сулеймани (1890–1933) связано зарождение таджикской советской поэзии, преодолевшей влияние националистических идей джадидизма. Революционная лирика участника революции 1905 в Иране Лахути, как и сборники стихов и поэма Кровавый трон Сулеймани пронизаны идеями освобождения от векового угнетения, надеждой на новую жизнь. Традиции восточного стиха сочетались у них с поэтикой, воспринятой из русской революционной поэзии.
За годы советской власти в таджикской литературе появился ряд новых имен – поэты Абдусалом Дехоти, Мирзо Турсун-заде, Мухамеджан Рахими, Мухетдин Амин-заде, Джавхари-заде Сухайли, Юсуфи, Миршакар, Лютфи, Шамбе-заде, Тиллобек Пулади, М. Дийори; прозаики и поэты Рахим Джалил, Джалал Икрами; прозаик Хаким Карим-заде и др.
Стал развиваться жанр драматургии: пьесы Клеветник Исмаилова и Саид Мурадова, 16-й год Х.Карим-заде и Дунгана, Шодмон Улуг-заде, оперы Восэ (либретто Турсун-заде и Дехоти), Кова (либретто Лахути) и др.
В рамках сбора и изучения фольклора в Таджикской ССР велась работа по поиску и изданию дореволюционного и советского фольклора, песен народных поэтов и певцов – шаири – Юсуфа Вафо, Саида Вали, Джалила Курбанова и др. Были изданы цикл древних сказаний Гургули, сборники песен и сатирических сказок, ведется работа по записи народного эпоса Гор-оглы. Увидел свет сборник Образцы таджикской литературы, включающий лучшие произведения поэтов и писателей с 10 в. по 1917.
Особенность советской таджикской литературы заключалась в том, что темы о преобразованиях в обществе, исторических вехах жизни таджикского народа после Октябрьской революции решались в стиле, напоминающем народные сказания или традиционной для Востока панегирической поэзии. Преобладающим жанром оставались поэтические сборники стихов и особенно поэмы. Реалистические же и критические тенденции приживались слабо и решались в основном в ракурсе полумифологической борьбы со злом, а не с позиций принятого в европейской традиции критического анализа.
Поэмы таджикских народных поэтов Миршакара (р. 1912) Золотой кишлак (1942), Непокорный Пяндж (1949), Ленин на Памире (1955), Любовь и долг (1962); Рахими (1901–1968) (Смерть за смерть, кровь за кровь, 1943), Победа, 1947, Светлый путь, 1952 и др.); погибшего в 1945 под Варшавой Юсуфи Хабиба (1916–1945) (Песни Родины, 1939), Мирзо Турсун-Заде (р. 1911) (Солнце страны, 1936), Сын Родины, 1942), Невеста из Москвы (1945), Я с Востока свободного (1950), Голос Азии (1956), От Ганга до Кремля (1970) связывали темы социалистического строительства, образов Ленина с истоками национально-освободительного движения народов Востока и были решены в излюбленной для персидской традиции эпической манере, восходящей к персидским месневи. Для таджикской поэзии были характерны романтическая приподнятость, эмоциональность и афористичность, идущие от классической и народной поэзии.
Включив советскую тематику в набор тем для поэтических импровизаций в персидском стиле, таджикские литераторы сохраняли национальную поэтическую традицию.
После распада Советского Союза в начале 1990-х в Таджикистане происходит ряд преобразований, связанных с установлением независимости, сопровождающихся столкновениями противоборствующих группировок внутри страны. Дальнейшее развитие литературного процесса в Таджикистане находится на перепутье. Приведут ли события последних лет к возрождению националистических идей в литературе Таджикистана и какие формы примет новая таджикская литература, по-видимому, будет зависеть от выбора, который сделает таджикское общество.
Определенный интерес могло бы представлять сравнение литературных форм, существующих в таджикской советской литературе (в рамках бывшей Таджикской ССР) и афганской (см. афганская литература), поскольку северные района Афганистана компактно заселены сохранившими свой язык таджиками, не имевшими связей с таджиками советскими. К сожалению, для такого сопоставления литературных источников одной нации, разделенной образом жизни и политическим строем, не хватает сведений из-за столкновений на таджикских территориях, охваченных военными действиями.