Таджикские стихи на русском языке

tajikskie-stikhi

Абу Абдулло Рудаки

Я потерял покой и сон – душа разлукою больна,
Так не страдал еще никто во все века и времена.
Но вот свиданья час пришел, и вмиг развеялась печаль:
Тому, кто встречи долго ждал, стократно сладостна она,
Исполнен радости, я шел давно знакомою тропой,
И был свободен мой язык, моя душа была ясна.
Как с обнаженной грудью раб, я шел знакомою тропой,
И вот навстречу мне она, как кипарис, тонка, стройна.
И мне, ласкаясь, говорит: "Ты истомился без меня?"
И мне, смущаясь, говорит: "Твоя душа любви верна?"
И я в ответ: "О ты, чей лик затмил бы гурий красотой!
О ты, кто розам красоты на посрамленье рождена!
Мой целый мир – в одном кольце твоих агатовых кудрей,
В чоуганы локонов* твоих вся жизнь моя заключена.
Я сна лишился от тоски по завиткам душистых кос,
И от тоски по блеску глаз лишился я навеки сна.
Цветет ли роза без воды? Взойдет ли нива без дождя?
Бывает ли без солнца день, без ночи – полная луна?"
Целую лалы* уст ее – и точно сахар на губах,
Вдыхаю гиацинты щек – и амброй грудь моя полна.
Она то просит: дай рубин – и я рубин ей отдаю,
То словно чашу поднесет – и я пьянею от вина...
* - чоуган - палка с загнутым концом для чоуганбози
(игра, напоминающая конное поло)
* - лалы - рубин - синоним губ возлюбленной

Саади

Ануширван*, когда он умирал,
Призвал Хормуза и ему сказал:
"Покинь чертоги мира и покоя,
Взгляни, мой сын, на бедствие людское!
Как можешь ты довольным быть судьбой,
Несчастных сонмы видя пред собой?
Мобеды оправданья не отыщут,
Что спит пастух, а волки в стаде рыщут.
Иди пекись о нищих, бедняках,
Заботься о народе, мудрый шах!
Царь – дерево, а подданные – корни.
Чем крепче корни, тем ветвям просторней.
Не утесняй ни в чем народ простой.
Народ обидев, вырвешь корень свой.
Путем добра и правды, в божьем страхе
Иди всегда, дабы не пасть во прахе.
Любовь к добру и страх пред миром зла
С рождения природа нам дала.
Когда сияньем правды царь украшен,
То подданным и Ахриман не страшен.
Кто бедствующих милостью дарит,
Тот волю милосердного творит.
Царя, что людям зла не причиняет,
Творец земли и неба охраняет.
Но там, где нрав царя добра лишен,
Народ в ярме, немотствует закон.
Не медли там, иди своей дорогой,
О праведник, покорный воле бога!
Ты, верный, не ищи добра в стране,
Где люди заживо горят в огне.
Беги надменных и себялюбивых, –
Забывших Судию, – владык спесивых
В ад, а не в рай пойдет правитель тот,
Что подданных терзает и гнетет.
Позор, крушенье мира и оплота –
Последствия насилия и гнета.
Ты, шах, людей безвинно не казни!
Опора царства твоего они.
О батраках заботься, о крестьянах!
Как жить им в скорби, нищете и ранах?
Позор, коль ты обиду причинил
Тому, кто целый век тебя кормил".
И Шируйэ сказал Хосров*, прощаясь,
Навек душой от мира отрекаясь:
"Пусть мысль великая в твой дух войдет:
Смотри и слушай, как живет народ.
Пусть в государство правда воцарится,
Иль от тебя народ твой отвратится.
Прочь от тирана люди побегут,
Дурную славу всюду разнесут.
Жестокий властелин, что жизни губит,
Неотвратимо корень свой подрубит.
Ушедшего от тысячи смертей
Настигнут слезы женщин и детей.
В ночи, в слезах, свечу зажжет вдовица –
И запылает славная столица.
Да, только тот, который справедлив,
Лишь тот владыка истинно счастлив.
И весь народ его благословляет,
Когда он в славе путь свой завершает".
И добрые и злые – все умрут,
Так лучше пусть добром нас помянут.

Анвари

Вот тебе два дела, — сделай хоть одно из них,
Коль прославиться делами хочешь пред людьми —
То, что сам ты знаешь, передай другим,
Или то, чего не знаешь, от других возьми!

Для человека мысль — венец всего живого,
А чистота души есть бытия основа.

Друг — зеркало для друга, нет зеркала светлей!
Лизоблюдов продажных не считай за людей.
Напрасно не злословь, чтоб не просить прощенья у совести своей.

Для человека мысль венец всего живого,
А чистота души есть бытия основа.

...Напрасно не злословь,
Чтоб не просить прощенья у совести своей.

Лизоблюдов продажных не считай за людей.

Вот тебе два дела, - сделай хоть одно из них,
Коль прославиться делами хочешь пред людьми.
Или то, что сам ты знаешь, передай другим,
Или то, чего не знаешь, от других возьми!

Омар Хайям

Говорят: "Будут гурии, мед и вино -
Все услады в раю нам вкусить суждено".
Потому я повсюду с любимой и с чашей, -
Ведь в итоге к тому же придем все равно.

***

Я над книгою жизни упрямо гадал,
Вдруг с сердечною болью мудрец мне сказал:
"Нет прекрасней блаженства - забыться в объятьях
Луноликой красы, чьи уста, словно лал".

***

За любовь к тебе пусть все осудят вокруг,
Мне с невеждами спорить, поверь, недосуг.
Лишь мужей исцеляет любовный напиток,
А ханжам он приносит жестокий недуг.

Хафиз Шамседдин Мухаммад

Похитившая сердце лань бежит, не слыша зова, -
Как ни молю я: "Перестань!", - умчаться вновь готова.

Душа, как птица, рвется прочь из тесной клетки плоти,
Она взлетает день и ночь над домом птицелова.

Да будет милостива власть властительного сердца,
Я рад перед тобою пасть, влачась во прахе снова.

Душа влюбленного чиста, чужда она мирскому:
Вороне сокол не чета - ведь он не ест гнилого.

И если стрелы ста невзгод любимая послала,
Все беды любящий снесет, как мука ни сурова.

Ты петь Хафиза попроси лишь на наречье тюрок -
Хафиз Ширазский на фарси пропел иное слово!

* * *

Где ты - там солнце и луна, их свет с высот излишний,
А там, где бровь твоя видна, михраба свод - излишний.

Где завитки твоих волос и алый лик твой рдеет,
Не надо там ни трав, ни роз: все, что цветет, излишне.

А сладостным устам твоим дано пленять влюбленных:
И сахар уж не нужен им, шербет и мед - излишни.

На свитке - на лице моем потоки слез кровавых,
И краской выводить на нем узор-развод излишне.

Потоки слез текут на грудь и плещутся, как море,
А мне до времени тонуть в пучине вод излишне!

Что ж ты и взором не ведешь, мой друг, отнявши сердце, -
Тому, кто предан и пригож, вражда и гнет излишни.

Хафиз к порогу твоему пришел - к твоим собакам, -
При шейхе состоять ему, который лжет, излишне!

Абдурахман Джами

Если я по доброй воле сердце грешнице отдам,
То внимать я но посмею добродетельным речам.
О советчик, страсть к злонравной привела меня к тому,
Что во имя страсти этой я обрек себя на срам.
Но владычица но склонна боль влюбленных утолять,
Или, может, ей неводом путь к тоскующим сердцам.
Быть жестокой к побежденным – вот религия твоя, –
Видно, каменное сердце охраняет дверь в твой храм.
Беспредельна боль, а горе беспредельнее, чем боль,
Как о боли беспредельной я поведаю друзьям?
Сердцу, раненному страстью, не поможет мудрый врач, –
Лишь тавро твое для раны, как целительный бальзам.
Не пронзишь мечом каленым сердце горькое Джами:
Меч, расплавлен вздохом жарким, упадет к твоим ногам.

Я твой раб, продай меня – беглым стану я рабом.
Хоть сто раз меня продашь, приползу сто раз в твой дом.
Соглядатаем меня в раздраженье не зови,
Мне почетнее прослыть стерегущим двери псом.
У меня не хватит сил удержать сердечный пыл,
Хоть, наверно, сотни раз сердце я просил о том.
Душу так мне пламень жжет, что затмился небосвод,
Я, как зеркало, его протираю рукавом.
Но всегда, когда стрелой ты грозишь мне, ангел злой,
Дни твои прошу продлить, не печалюсь об ином.
Заявляю с похвальбой, что я пес покорный твой, –
Уличенный в хвастовстве, замолчу я со стыдом.
Только ты мне не тверди: "Пой, Джами, иль прочь поди!"
Эту песнь сложила страсть в упоении слепом.

Да — я в ладье. Меня разлив не тронет!
Но как мне жить, когда народ мой тонет?

Саади

* * *

Власть и могущество-беда
В руках плохих людей
Волк кровожаднее, когда
Его клыки острей

Саади

* * *

Не завидуй тому, кто силён и богат
За рассветом всегда наступает закат
Не давай убаюкать себя похвалой
Меч судьбы - он всегда над твоей головой

Саади

* * *

Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть
И лучше будь один, чем вместе - с кем попало

Омар Хайям

* * *
Общаясь с дураком, не оберёшься срама
Поэтому совет ты выслушай Хайяма:
Яд, мудрецом тебе предложенный - прими
Из рук же дурака не принимай бальзама

Омар Хайям

* * *
Я знаю этот вид напыщенных ослов:
Пусты, как барабан, а сколько громких слов!
Они рабы имён. Составь себе лишь имя
И ползать пред тобой любой из них готов

Омар Хайям

* * *

Вино запрещено, но есть четыре но
Смотря: когда, с кем, сколько и какое пьёшь вино
При соблюдении сих четырёх условий
Всем здравомыслящим вино разрешено

Омар Хайям

* * *

Один падишах, хоть и славно царил,
Из ткани прокладочной платье носил,
«Счастливый владыка, - сказали ему, -
Парчовое платье не шьешь – почему?»
Ответил: «довольно прикрыт я и так,
А платья другие – роскошества знак.
Ужель для того собираю налог,
Чтоб, сидя на троне, роскошничать мог?
Надевши, как жены, роскошный убор,
Как дам я врагу надлежащий отпор?
Быть может, и прихоть во мне не одна.
Да разве за тем существует казна?
Казна не затем, чтоб мой двор мог сиять –
Казна для того, чтоб крепка была рать.
Коль воины будут бедны, голодны,
Не станут блюсти безопасность страны,
Налог, десятину, затем мы берем,
Чтоб враг завладел земледельца ослом?
Царь подати тащит, противник – осла.
Ну как процветут государства дела?»
Бесчестно тех грабить, кто смирен и прост –
Так тащит зерно у мурашика дрозд.
Твой подданый – древо: взлелей и вспои –
Плоды соберешь ты в сушильни свои.
Из почвы его вырывать не моги.
Ведь только глупцы для себя, как враги.
Кто с подданым не был жесток и суров.
Тот счастия вкусит прекрасных плодов.
А подданый если тобой разорен,
Страшись, коль ко господу взмолится он.

Саади

* * *
Когда о подданых своих правитель не радеет
он по миру пускает их, а трон его слабеет

* * *

Все в мире покроется пылью забвенья,
Лишь двое не знают ни смерти, ни тленья.
Лишь дело героя и речь мудреца,
Проходят столетия не зная конца

* * *

Раскается в своих деяньях тот,
Кто не подумав действовать начнет.
А. Фирдауси

* * *

С непосвященными о тайнах не беседуй
Корыстным не тверди о чистом душ огне
С чужими, на словах, чужим речам лишь следуй
С верблюдом-степняком суди о бурьяне

Руми

* * *

Сталь закаленную разгрызть зубами,
Путь проложить, гранит скребя ногтями,
Нырнуть вниз головой в очаг горящий,
Жар собирать ресниц своих совками,
Взвалить на спину ста верблюдов ношу,
Восток и Запад вымерить шагами,-
Все это для Джами гораздо легче,
Чем голову склонять пред подлецами.

Джами

* * *

Глупцов и подлецов, о ты, мой юный друг,
Во имя благ мирских не восхваляй беспечно.
Блага придут на срок и выскользнут из рук,
А вот позор - останется навечно.

Джами

* * *

Суть человека постигает тот,
кто сущность пса сперва в себе убьет.

Саади

* * *

Стань Человеком в помыслах, в делах
Потом мечтай об ангельских крылах!

Саади

* * *

Не обольщайся прелестью красавиц,
Пленительно расцветших в том саду.
Ты в будущем году к ним охладеешь,
Как к прошлогодним – в нынешнем году.

Джами

* * *

Сладостность и наслаждение местом отдохновения
пропорциональны болезненности странствия.
Только тогда ты станешь наслаждаться
родным городом и родней,
когда испытал муки изгнания.

Запах гордыни, алчности и похотливости
выдаст тебя, как съеденный лук,
когда ты заговоришь.
Многие молитвы отвергаются из-за их запаха;
испорченное сердце проявляет себя на языке.
Но если твои намерения чисты,
Бог приемлет даже неуклюжие речи.

из книги "Сокровища вспоминания"

* * *

У заклинателя индийских змей,
Базарный вор, по глупости своей,
Однажды кобру сонную стащил -
И сам убит своей добычей был.
Беднягу заклинатель распознал.
Вздохнул: "Он сам не знал, что воровал!
С молитвой к небу обратился я,
Чтобы нашлась пропавшая змея,
А ей от яда было тяжело;
Ей, видно, время жалить подошло...
Отвергнута была моя мольба.
От гибели спасла меня судьба!"

Так неразумный молится порой
О пользе, что грозит ему бедой.

И сколько в мире гонится людей
За прибылью, что всех потерь страшней!