Индогерманское племя, к которому в Азии принадлежат только две ветви, индийская и иранская. В состав первой из них входят многочисленные разделенные между собою самостоятельными языками народы Северной Индии (страны Ганга и его притоков) вместе с обитающими на индийском Кавказе некультурными племенами сияпош-казар и дарду, а ко второй иранской ветви принадлежат афганы, балучены, таджики и персияне, курды с лурами, осетины на Кавказе и армяне. Почти все эти народы обладают тщательно разработанными языками, которые частью уже вышли из народного употребления и сохранились только в литературе или как наречия, употребляемые в религии и науке; таковы языки: санскритский, пали и зендский. К громадной смеси этих различных народностей присоединяются еще господствующие над ними европейцы и потомки последних от браков с туземцами; такими господствующими народами являются на севере русские, а на юге — англичане и голландцы.
Судьба таджиков, проживающих в оазисах, на равнинах и в предгорьях Средней Азии, в течение многих столетий теснейшим образом была связана с судьбой других народов; именно здесь, на равнинах, разыгрывались основные события, в той или иной степени освещенные историческими свидетельствами. Напротив, история горных областей, составляющих значительную часть территории Таджикистана, вследствие многовековой их изолированности гораздо менее освещена.
Сложению таджикского народа предшествовали длительные этногене- тические процессы, начавшиеся еще в I тысячелетии до н. э.
По поводу происхождения этнонима «таджик» есть несколько гипотез. Наиболее обоснованным является предположение В. В. Бартольда, подкрепляемое письменными источниками, в том числе недавно исследованными документами с горы Муг. Бартольд полагает, что это название появилось в раннем средневековье, во время господства в Средней Азии арабов.
Имя одного из арабских племен, тай, постепенно было перенесено местным населением на всех арабов, а затем на всех мусульман, по отношению к которым в X в. применялся термин тази. В XI в. тюркские племена, ставшие к этому времени значительной этнической прослойкой в составе населения Средней Азии, все оседлое мусульманское население Средней Азии называли таджиками; впоследствии же этот термин стал этнонимом именно ираноязычного аборигенного населения.
Территорией сложения таджикской народности являлась область древней Бактрии — бассейн верхней Аму-Дарьи как по правому, так и по левом берегу; Согдиана, занимавшая бассейн Зеравшана и долину Кашка-Дарьи; Ферганская долина. Как известно из древних источников, здесь обитали оседлые земледельческие народы: в Фергане — парканы, в центральной части Среднеазиатского междуречья — в Усрушане, долине Зеравшана и Кашка-Дарьинском оазисе — согдийцы; в равнинной части современного южного Таджикистана и северного Афганистана — бактрийцы; в горах Памиро-Алая и в Ферганских горах—сакские племена. Все эти древние народы, вероятно, участвовали в этногенезе таджиков.
Перечисленные области вошли в VI в. до н. э. в состав персидской империи Ахеменидов, а в IV в. до н. э. были завоеваны армией Александра, Македонского. Вскоре после смерти Александра его владения на Востоке распались на ряд самостоятельных государств, а в III в. до н. э. на территории Бактрии и Согдианы образовалось Греко-бактрийское царство.
Оказавшиеся в составе основного населения Греко-Бактрийского царства бактрийцы, согдийцы и другие жители земледельческих оазисов постоянно восставали против своих поработителей — греков и македонян; их борьбу поддерживали и степные племена. Из античных (Страбон, Юстин) и китайских источников известно, что в середине II в до н. э. в борьбу согдийцев и бактрийцев против чужеземных правителей вмешались племена северных степных районов Средней Азии, называемые в китайских источниках Большими юэчжами, и это привело к падению Греко- Бактрийского царства. Многие исследователи отождествляют юэчжей с массагетами. Входившие в состав массагетско-юэчжийского союза тохары (см. стр. 48) первоначально жившие на нижней Сыр-Дарье, сыграли особенно важную роль в завоевании Бактрии, в связи с чем позднейшие источники уже на рубеже нашей эры стали называть страну их именем — Тохаристан.
Тохары, постепенно сливавшиеся с бактрийцами, несомненно также участвовали в этногенезе таджикского народа.
В IV—V вв. н. э. на территорию Средней Азии, в том числе Согдианы и Тохаристана, проникает с севера много новых этнических элементов: это так называемые «белые гунны»— хиониты, кидариты и эфталиты (см. стр. 68); в VI—VII вв., в период Тюркского каганата, сюда приходят группы тюркских племен. Все они деятельно участвовали в борьбе местного оседлого населения против упорных попыток царей сасанидского Ирана подчинить эти области. Часть пришельцев оставалась здесь и постепенно включилась в состав местного населения. Ко времени арабского завоевания (VIII в.) на территории современного Таджикистана можно выделить три основные этнические области: согдийскую — на севере, в бассейне Зеравшана, Тохаристанскую — на юге, в бассейне верхней Аму-Дарьи, и Ферганскую — на северо-востоке. Границей между Согдом и Тохаристаном являлся Гиссарский хребет. Китайский путешественник Сюань-Цзян, посетивший Среднюю Азию в 630 г. н. э., упоминает «Железные ворота» близ Байсуна (в горах, носящих в настоящее время название Байсунтау), отделяющие страну согдийцев (сули) от страны тохаров (ту-хо-ло).
Население каждой из этих областей было очень сложным по этническому составу. В компактную массу местного ираноязычного населения постоянно просачивались различные пришлые этнические группы, в том числе и тюркоязычные; последние также сыграли некоторую роль в этногенезе таджикского народа.
Письменные источники, равно как и археологические раскопки на территории древнего Согда, Тохаристана и Ферганы, говорят о существовании отличий в культуре этих областей. Упомянутый Сюань Цзян, так же как и другие китайские путешественники VII и начала VIII в. (Пэй-цзюй, Хой-чао), с достаточной определенностью говорят об этих отличиях (в письменности, типе монет, религии и др.).
Культура согдийцев довольно хорошо известна по письменным источникам и многочисленным археологическим находкам как на территории самого Согда, так и в тех районах Средней и Центральной Азии, где существовали согдийские колонии.
Выше уже говорилось об основных памятниках согдийской культуры, в числе которых особый интерес для исторической этнографии представляют такие выдающиеся раннесредневековые археологические комплексы, как Варахша, древнийПенджикент, развалины замка на горе Муг и др. Не менее интересны в этом отношении памятники территории древней Бактрии-Тохаристана, исследование которых свидетельствует о бытовании здесь своеобразных культурных традиций. Здесь большее распространение, чем в Согде и Фергане, получил буддизм, сохранявшийся довольно стойко еще в начале VIII в. Памятники Бактрии-Тохаристана в то же время отражают сильное влияние более южных областей и имеют некоторые общие черты с памятниками Гандхары (северо-западная Индия); они устойчиво сохраняют следы греко-бактрий- ской культуры, в них ярче проявляется и традиция культуры кушанского времени.
Значительная группа разнообразных археологических памятников древней Бактрии сосредоточена в Кобадианском оазисе, на самом юге Таджикистана, по нижнему течению р. Кафирниган. Здесь еще в 70-х годах XIX в. был приобретен у местного населения так называемый «Аму- Дарьинский клад», состоящий из золотых предметов, среди которых одним из наиболее древних является изображение воина-сака, выбитое на золотой пластинке, относящееся к VI—V вв. до н. э.; интересна также миниатюрная золотая колесница с упряжкой из четырех лошадей и с сидящими в ней фигурками людей. Вопреки выводам опубликовавшего «Аму- Дарьинский клад» английского искусствоведа Дальтона, который приписывает большинство вещей из клада искусству персов, мидян и других народов Передней Азии, сейчас можно с достоверностью сказать, что эти замечательные изделия были выполнены руками жителей Средней Азии — бактрийцев.
Уже в советский период археологами обнаружены в Кобадианском оазисе памятники VII—VI вв. до н. э. (нижние слои городища Калаи- Мир) — дом из сырцового кирпича с характерной для этого древнейшего периода рабовладельческой эпохи бытовой утварью. На этом же городище и в ранних слоях кушанской крепости Кейкобад-шах, расположенной в том же районе, найдены жилища, предметы быта и культуры III—II вв. до н. э., времени Греко-Бактрийского царства. Крепость Кей- кобад-шах — прекрасный памятник II—IV вв. н. э. с характерной для фортификационных сооружений Средней Азии кушанского периода прямоугольной планировкой, с высокими стенами, укрепленными 36 прямоугольными башнями и сложным предвратным сооружением. Внутри крепости раскопаны жилые дома.
Другим археологическим комплексом, насыщенным памятниками разных исторических периодов, начиная с первых веков нашей эры, является Термез с его округой, ныне находящийся на юге Узбекистана близ границ Таджикской ССР. В древности Термез был одним из главных центрон бактрийской культуры, расположенным на важнейших путях из Передней Азии и Индии в Среднюю Азию и Китай. Вблизи Термеза, как упоминалось выше, были найдены, остатки буддийского храма кушанского времени и знаменитый Айртамский фриз с горельефными изображениями человеческих фигур. Между типичными для греческого искусства орнаментальными листьями аканфа расположены фигуры музыкантов, играющих на среднеазиатских инструментах. Создатели этого художественного произведения, хотя и были знакомы с греческим искусством, являлись, по всем данным, местными, бактрийскими мастерами.
Чрезвычайно большой интерес для восстановления этнической истории населения южного Таджикистана представляет раскопанный археологами могильник в урочище Туп-хона около Гиссара, с четырьмя типами погребений, относящихся к разным эпохам; самые ранние из них, со скорченными костяками и каменными орудиями, найденными в одной из могил, относятся к наиболее древним из археологических памятников Бактрии; самые поздние датируются примерно VIII в. н. э.; черепа с Туп-хона были подвергнуты антропологическому исследованию, установившему принадлежность основного населения древней Бактрии- Тохаристана к европеоидному антропологическому типу Среднеазиатского междуречья, совершенно сходному с населением Согда.
С глубокой древности до раннего средневековья на территорию южного Таджикистана приходили многие племена и народы, как среднеазиатские, родственные местному населению, так и завоеватели из дальних стран; однако, судя по археологическим данным, в течение этого длительного периода здесь не произошло полной смены населения; менялись религии (зороастризм, буддизм, ислам), подвергался некоторым изменениям язык, но неизменно тянулась нить культурной традиции и столь же устойчивым оказался основной массив населения. Бактрийцев, также как и согдийцев, можно с полным основанием отнести к числу прямых предков таджикской народности; тем и другим принадлежит основная роль в формировании таджиков.
Деление территории, на которой происходило сложение таджикского народа, в древности на северные культурные области (Согд, Фергана) и южную (Бактрию-Тохаристан) сохранялось весьма стойко и впоследствии; пережитки этого деления дошли до наших дней. Так, например, Гиссарский хребет до самого последнего времени являлся границей двух видов жилища таджиков: в долине Зеравшана, в Фергане и в Кашка- дарьинском оазисе преобладает жилище с камином, для южного же Таджикистана характерен совсем другой вид жилища, который прослеживается за пределами Таджикистана — в Афганистане, в северном ,Пакистане и в северной Индии, а также в Китае (Синьцзян); он характеризуется массивностью постройки, системой глинобитных возвышений вдоль стен и особой конструкции массивным дымоходом в крыше, служащим также для освещения.
На территории южного Таджикистана и далее до пригиндукушских областей до самого последнего времени был распространен календарный счет по частям человеческого тела. Отметим еще один любопытный факт, являющийся отголоском различных культурных традиций в северном и в южном Таджикистане: в сохранившемся до недавнего времени свадебном обряде у таджиков, живущих на территории древнего Согда, переход новобрачной в дом мужа совершается только ночью, обычно при свете факелов, в то время как в южном Таджикистане, на территории древнего Тохаристана, этот переезд совершается всегда днем. Существуют и другие факты, свидетельствующие о различных традициях этих культурных областей древности.
Арабское вторжение в Среднюю Азию и ассимиляторская политика арабов первоначально несколько затормозили процесс формирования таджиков, нов дальнейшем борьба народных масс против завоевателей, сопротивление чужеземному игу стали способствовать быстрейшему его ходу. С образованием государства Саманидов в IX—X вв. завершился и процесс образования таджикского народа.
Формирование таджикского народа было связано с образованием и распространением общего языка — таджикского, ставшего в эпоху Саманидов господствующим и преобладающим, несмотря на сохранение еще в отдельных местах других языков. Вопрос о путях сложения таджикского языка, месте и времени его возникновения до сих пор недостаточно ясен.
Ранние памятники согдийского языка, одного из предшествовавших таджикскому, были найдены в развалинах башни на территории Синьцзяна, близ Дунь-Хана; они сохранились со времен согдийских колонистов IV в.н. э. К V—VI вв. относится короткая надпись на сосуде, найденном уже на территории Средней Азии в раскопках Тали-Барзу. Наконец, в 1933 г. в упомянутой выше крепости Муг было найдено большое число памятников согдийской письменности, однако относящихся уже к более позднему времени, а именно к началу VIII в.
На основании этих находок фактически и стал известен согдийский язык, который лингвисты относят к восточноиранской группе языков; согдийский язык в районе Бухары существовал еще в конце X в., на нем говорили жители бухарских рустаков (т. е. сельских местностей); восточнее, в долине р. Чу, где были согдийские колонии, согдийский язык сохранялся до XI в. Реликтом согдийского языка принято считать яг- нобский язык.
Вопрос о языке тохаров оказался объектом широкой научной дискуссии в связи с открытием в Восточном Туркестане (в Куче, Хотане и Марал- баши) раннесредневековых буддийских документов, написанных на двух неизвестных языках. Ряд ученых сопоставил один из них — «язык 1», или кучарско-хорашарский, с часто упоминающимся в текстах на уйгурском языке «языком тохри», т. е. тохарским. Исследователи отмечали, что этот язык по своим фонетическим особенностям занимает промежуточное место между славянскими, фракийскими и армянским языками. Одновременно в нем обнаружены некоторые черты сходства с западными индоевропейскими языками.
В последнее время появилась новая точка зрения, отрицавшая связь «языка 1» с тохарами и утверждавшая, что ближе к языку этого народа стоит «язык 11», называемый «хотано-сакским»,— один из восточноиранских по типу языков найденных документов; последователи этой точки зрения полагают, что тохары принадлежали к сакскому кругу племен, говоривших на восточноиранских языках.
Наконец, существует и третья гипотеза, согласующаяся с изложенным выше (см. стр. 48) предположением о фрако-киммерийских связях мас- сагетов; по мнению приверженцев этой гипотезы, язык тохри — кучано- хорашарский первоначально был языком массагетского племени тохаров, жившего в Приаралье, а затем принявшего участие в завоевании Бактрии. Оттуда впоследствии вместе с бактрийской колонизацией и буддийской пропагандой этот язык мог попасть в города Восточного Туркестана, где и были обнаружены его памятники. Однако уже в Приаралье он стал подвергаться влиянию языков сакских племен, а на территории Тохари- стана постепенно приобрел черты значительной близости с этими восточноиранскими языками.
К восточноиранским сакским языкам относятся современные языки припамирских таджиков — рушанцев, шугнанцев, ваханцев и др.
Таджикский язык, вытеснивший в конце 1 тысячелетия н. э. на территории сложения таджикской народности языки восточноиранской группы (согдийский, бактрийский, сако-тох:арский), принадлежит, как и персидский, к другой группе иранских языков, к западноиранской.
Нам известно, что в период арабского завоевания и в эпоху Саманидов происходил процесс утраты согдийским населением своего языка и совершалась замена его таджикским, о чем сообщают письменные источники, в частности свидетельства арабоязычных авторов. Процесс вытеснения согдийского языка таджикским длился более двух столетий. Вероятно, в это же время на территории Тохаристана также был распространен таджикский язык. К 725 г. относится свидетельство арабского историка Табари, в котором указывается, что жители Тохаристана по поводу одного из поражений арабов распевали на таджикском языке позорящую последних песенку.
Аз Хатлон омадия
Б а ру табох; омадия
Обор боз омадия
Хашанг низор омадия
(Из Хутталяна ты (он?) пришел,
С опозоренным лицом пришел,
Сокрушенным обратно пришел,
Израненным, измученным пришел).
Таким образом, таджикский язык в тех областях, где шло сложение таджикской народности, постепенно вытеснил другие иранские (восточноиранские) языки, а также частично и тюркские и в IX—X вв. стал общим языком тех этнических групп, которые вошли в состав таджиков.
Завершению этногенеза таджиков способствовало объединение в Саманидском государстве ранее раздробленных феодальных владений.
С местной феодализирующейся аристократией боролись как арабы, так впоследствии и саманиды, сломившие ее могущество. Но отдельные владетели небольших горных областей на территории современного Таджикистана сохранили свою фактическую самостоятельность и позднее, хотя временами номинально признавали себя зависимыми от тех или других завоевателей. Таковыми в X в. являлись владетели Шугнана, Вахана и Керрана (современные Рушан и Дарваз), Хутталя (современный Куляб), Ахаруна и Шумана (современный Гиссар), Рашта (современный Кара- тегин).
В конце X в. политическое преобладание в Средней Азии переходит к тюркоязычным народам. Начиная с XI столетия все новые и новые волны тюркских и тюркско-монгольских степных племен проникают в области с оседлым таджикским населением.
На развалинах Саманидского государства основали свое могущество две тюркские династии — Караханиды на севере и Газневиды на юге, которых затем сменили тюрки-сельджуки. С установлением господства этих тюркских династий все большие массы тюрок-кочевников стали проникать в среднеазиатские оазисы. Усиление имущественного неравенства среди кочевников приводило к тому, что беднейшая часть населения вынуждена была переходить к оседлости. Расселяясь среди таджикского населения Ферганы, долин Зеравшана, Кашка-Дарьи и Сурхан-Дарьи, тюрки вступали в общение с местным населением. Можно полагать, что это общение в значительной степени имело мирный характер, тюркские пришельцы воспринимали у своих соседей навыки земледелия и традиции оседлой культуры; с другой стороны, большие группы местного таджикского населения в языковом отношении подвергались ассимиляции, постепенно утрачивая свой язык. В то же время и некоторые тюркские группы воспринимали язык таджиков. Однако в периоды бурных политических событий, завоеваний и нашествий кочевников, как, например, в эпоху нашествия монголов, имело место и массовое уничтожение местного населения, насильственный захват пришельцами пахотных земель и пастбищ и вытеснение таджиков в неудобные для земледелия горные районы.
В эпоху Чагатаидов и Тимуридов происходило интенсивное расселение монголов и тюрков в западных районах современного Таджикистана. Здесь было образовано несколько уделов чагатайских царевичей. При тимуридах монголы и тюрки составляли уже значительную часть населения Гиссара, Хутталя, Саганиана и некоторых других областей.
Все эти процессы получили еще большее развитие с приходом в оседлые оазисы Средней Азии в начале XVI в. крупных масс степных узбекских племен. На первых порах они заняли в завоеванной стране привилегированное положение. Получая так называемые «юрты», более или менее значительные районы для «кормления», узбекские султаны-феодалы старались занять лучшие земли, не считаясь с интересами местного насе- ления. Наибольшее число переселившихся в этот период из Дешти-Кып чака узбеков расположилось около Ташкента, в долинах Зеравшана, на территории нынешнего южного Узбекистана, в дельте Аму-Дарьи, в современном северном Афганистане.
Нахлынувшие в оазисы большой массой кочевые и полукочевые степные племена нарушили на время установившуюся здесь экономическую жизнь. Часть пашен была превращена в пастбища, издавна жившие в Мавераннахре скотоводческие племена были вытеснены со своих традиционных пастбищных угодий, в отдельных районах произошло переселение и оседлого населения. Однако основная масса земледельческого населения осталась на своих местах и ирригация не потерпела в этот период столь существенного урона, как, например, во время монгольского завоевания.
В течение последующих столетий происходит массовое оседание узбеков, переход их к земледелию и смешение с коренным таджикским населением. В этот период значительно усилился начавшийся с древних времен процесс тюркизации оседлого населения оазисов Средней Азии.
Более стойко сохраняло свой язык таджикское население больших городов и крупных селений (Бухара, Самарканд, Ходжент, Риштан). В Бухаре, по-видимому, имел место обратный процесс — ассимиляция таджиками жителей других народностей, в том числе отчасти и узбеков.